В Тверской области активисты Гринпис спасли деревню от торфяного пожара
4-5 августа на заброшенных торфоразработках в районе посёлков Озерки и Изоплит Конаковского района в очередной раз стояли лагерем активисты Гринпис. С самой весны они пытались привлечь внимание региональных властей и МЧС к тлеющему торфянику, но помощь им дали только сейчас, когда заполыхала вся область, а дым от пожара двинулся на Москву.
Торф, как известно, не самовозгорается. В апреле этого года произошло то же, что и всегда: местные жители начали пал травы, от травы занялся торф. С апреля помогала Гринпис справляться с ситуацией только местная пожарная часть: четыре человека и машина 1987 года выпуска. Официально факт горения торфа долго не хотели признавать, названия посёлков не упоминались в сводках. Основные силы МЧС сосредоточены на другом крупном пожаре в Конаковском районе – между Редкино, Старым Мелково и Борцино.
Эксперт Гринпис России Михаил Крейндлин, который имеет 15-летний опыт борьбы с природными пожарами и оба дня работал на торфянике, говорит, что основная задача активистов – самостоятельно локализовать самые опасные очаги пожара и добиться того, чтобы на опасное место прибыли силы МЧС. 4 августа торф разгорелся в 500 м от ближайшей деревни Андреевское, огонь грозил перекинуться на сухие луг и лес, которые отделяли его от жилых домов. Тушили очаг активисты: девять человек, мотопомпа, четыре пожарных рукава. Только после этого на торфяник прислали 30 бойцов МЧС, но и сейчас большинство из них делом не заняты: мощности помпы едва хватает, чтобы бороться с пожаром даже в двух точках.
Торфяник находится под наблюдением Гринпис с 2011 года. В 2012 году прорвало дамбу, которая удерживала на разработках воду, но с тех пор её так и не восстановили.
- Одна из причин торфяных пожаров в этом году – малоснежная зима, в результате которой торфяники не набрали воды, - говорит Крейндлин. – Но подобная ситуация наблюдается по всей центральной России, а здесь она усугубляется прорванной дамбой. Ещё три года назад источник воды был совсем рядом, и в случае возгорания не нужно было бы так далеко тянуть рукав. Теперь торфяник высох, и добыча воды тоже стала проблемой. Если бы сюда ещё в прошлом году привезли несколько грузовиков гравия, сейчас этой проблемы бы не было.
Чтобы справляться с горящим торфом, активистам пришлось тянуть 700 м рукавов до чудом сохранившегося пожарного пруда в Андреевском, к этой же линии теперь подключились и бойцы МЧС. 6 августа на место должны пригнать передвижную насосную станцию, которая позволит выкачивать и перераспределять больше воды, сейчас надежда на неё.
В этом заключается и основная сложность в борьбе с торфяными пожарами – необходим бесперебойный доступ к воде, что могут обеспечить только природные источники. Чтобы погасить кубометр горящего торфа, требуется от одной тонны воды и более. В таких условиях использование авиации для тушения торфяных пожаров абсолютно неэффективно: вода, распыляясь с высоты, сбивает дым, а не ликвидирует горение. Получается борьба со следствием, а не с причиной.
На земле работа ведётся тоже не лучшим образом. По утверждению Гринпис, действия МЧС летом 2010 года показали, что у ведомства практически нет опыта по борьбе с природными пожарами, особенно в лесах и на торфяниках.
Торфяных пожаров можно было бы избежать, действуя превентивно: по весне, пока очаги небольшие, их ещё несложно погасить. Но МЧС не отвечает за тушение пожаров на природных территориях, пока они не начинают угрожать населенным пунктам, а дым не понесёт на Москву и федеральные трассы. Теперь же огонь распространяется мгновенно: от тлеющего торфа загорается сухая трава, на другом участке пламя вновь перекидывается на торф. На выработанных участках его слой составляет порядка 30-50 см, который прогорает полностью, до минерального слоя.
В прошлом тушение большинства природных пожаров в обеспечивалось лесохозяйственными организациями и добровольцами. И теперь удручает картина, когда двое совсем молодых активистов, с брандспойтом и киркой-мотыгой наперевес, справляются с торфом успешнее, чем профессионалы, вчетвером удерживающие один пожарный шланг.
- Конечно, и здесь работают разные люди: те, кто умеет тушить торфяные пожары, есть и другие, - говорит Михаил Крейндлин. – К примеру, в Конаковский район присланы машины из Белгорода, но в Белгородской области нет торфяников, нет и тех, кто знает, как их тушить. В целом, условий для успешной работы два – умение и мотивация. Если не с первым, то со вторым у нас явно лучше.
Текущую ситуацию сейчас нередко сравнивают с «великим смогом» 2010 года. Тогда от него страдал весь ЦФО, столица задыхалась, по данным Росстата в то лето от жары, смога и их последствий умерли более 40 тыс. россиян, в том числе 9 тыс. москвичей. Михаил Крейндлин считает, что в этом году, по сравнению с событиями четырёхлетней давности, ситуация улучшилась. МЧС всё ещё не признаёт торфяных пожаров, но хотя бы реагирует на них. Кроме того, в 2010 году горел весь Центральный федеральный округ, пожары было невозможно контролировать; в этом году полыхает только Тверская область.
5 августа на совещании Дмитрия Медведева с вице-премьерами на тему природных пожаров был упомянут посёлок Изоплит, это вселяет в эксперта надежду благополучный исход ситуации с местным торфяником. В 17:00 добровольцы Гринпис снялись с лагеря, но не исключают возможности вернуться на торфяник в районе Изоплита снова: работать и стимулировать работу МЧС своим присутствием.
