Автору "Звезды по имени солнце" посвящается: почему Виктор Цой жив?
Виктор Цой – рок-музыкант, поэт и композитор, лидер группы "Кино", актёр – стал кумиром для многих поколений советской и российской молодёжи. Он погиб в ДТП в 1990 году, но до сих пор интерес к его творчеству не проходит, Стены памяти в городах возрождаются и обновляются, подростки слушают и поют его песни. Даже сейчас можно услышать, как малолетки напевают между делом во дворе или на улице: "Группа крови на рукаве…", "Перемен требуют наши сердца"… А вот, скажем, реальная история, когда учитель в классе во время диктанта произнесла предложение "Белый снег…", ей дружно тут же ответили: "серый лёд на потрескавшейся земле".
В чём же феномен Цоя, его слов и музыки? Скажем, Высоцкий был тоже безумно популярен и его песни просто гениальны, но их сейчас цитируют, пожалуй, в основном люди советской формации. Так почему же "Цой жив"? Мы поговорили об этом с Юрием Доманским, доктором филологических наук, профессором Российского государственного гуманитарного университета, который, помимо собственно поэзии, ещё и разбирается в особенностях русского рока.
Исполнители, чьё наследие пережило свою эпоху, - на самом деле явление не такое уж и редкое. Например, сейчас всё больше становится востребованным творчество рок-группы "Король и шут", которая тоже гремела на рубеже веков: открываются тематические выставки, до сих пор идут и довольно успешно постановки мюзикла "TODD", снимается сериал. Но Цой, конечно, вне конкуренции, потому как его прижизненная слава и популярность остаются на высоком уровне до сих пор, хотя музыка "Кино" и тексты Цоя больше по сердцу всё-таки молодёжи – где-то от 10 до 18 лет. Другое дело, что каждое последующее поколение снова и снова возвращается к Цою. Почему так?
- У подростков в определённом возрасте, помимо самопознания и познания окружающего мира, просыпается интерес к искусству, прежде всего, к музыке, актуальной и современной. В то же время возникает потребность в некоем идеале, это может быть что-то романтическое или Герой, который сражается со злом, как абстрактным, так и конкретным. В этом плане Цой - самая подходящая фигура, - говорит Юрий Викторович. - Цой изначально стал Героем для своего поколения, а потом уже для последующих. Тогда, конечно, рок-музыканты стремились создать свой имидж: Борис Гребенщиков был эдаким "Богом-наставником", Майк Науменко культивировал миф настоящей рок-звезды и т.д. А Цой был, можно сказать, романтическим Героем. Отсюда его "Доброе утро, последний герой".
Если сравнивать Цоя и Высоцкого, то можно найти немало параллелей: оба сами писали стихи и музыку, оба имели свою особенную манеру исполнения, оба были бешено популярными при жизни, оба ушли трагически раньше времени, оба выступали с сольными концертами (хотя, конечно, Цой был лидером группы) и даже приезжали в Калинин, оба снимались в кино… После смерти обоих популярность их резко возросла, как это часто бывает: происходит всплеск интереса к личности ушедшего творца. Но как вышло с Высоцким? Спустя пару десятилетий его популярность переходит на новый уровень, приобретает другой статус – он становится классиком, входит в сонм поэтов шестидесятников и бардов наряду с Окуджавой, Визбором и другими. А для молодёжи классики, конечно, люди уважаемые, но не актуальные.
- Многие песни Высоцкого были написаны по поводу каких-то конкретных событий, затрагивали советские реалии, личности, отражали детали быта и вообще специфику того времени. И сейчас молодым людям многое будет и не совсем понятно в его текстах, вернее, они не увидят в них то, что видели современники. То есть стихи Высоцкого нуждаются в комментариях-пояснениях, как, скажем, тот же роман Пушкина "Евгений Онегин". Настоящий классик! Другое дело Цой, который каждый раз в моде или тренде, потому что он работал с универсальными образами, понятными всем – звезда, дорога, дом...таким вот образом Цой оказывается поэтом вне времени.
По мнению некоторых профессиональных музыковедов, говоря о русском роке 80-х годов прошлого столетия, особо следует выделить двух композиторов, у которых музыка обладает серьёзным и значительным наполнением даже с точки зрения классической музыки, – это Александр Башлачёв и Виктор Цой, другими словами, они были гениями, хотя и творили в жанре рока. Точно так же, как и музыка Высоцкого – очень качественная, а не "три аккорда", как принято думать про жанр бардовской песни.
У Цоя, безусловно, музыка и слова неотделимы друг от друга, их синтез рождает совершенно невероятные образы. Хотя, на первый взгляд, они очень просты, но за внешней простотой кроются глубинные и сложные смыслы, которые он легко доносит до нас. Это, кстати, тоже его отличительная особенность от других рок-музыкантов, даже маститых классиков.
- Возьмём Бориса Гребенщикова, Константина Кинчева или Эдмунда Шклярского. Их тексты формально осложнены, там нужно вслушиваться, лучше даже вчитываться, вдумываться, продираться через нагромождение фраз и образов, чтобы добраться до смысла. У Цоя всё лежит на поверхности и вроде бы как всё просто. Но в определённый момент у слушателя приходит понимание, что за этой простотой он увидит нечто новое, то, чего не находил в себе, чего не видел у других. В чём вообще специфика таланта? В том, что творец открывает для слушателя, читателя, зрителя что-то новое, не в плане новой информации, а в плане познания самого себя и окружающего мира, в плане отражения и рефлексии.
У Виктора Цоя был совершенно особенный и уникальный имидж, аналогов в то время не было, а сейчас нечто подобное воспринимается уже как копирование или подражание. Музыкант выделялся своей этнической внешностью, будучи наполовину корейцем, и подчёркивал эту свою особенность – в одежде, манере поведения. Так, его любимые цвета были сочетание чёрного и жёлтого, что тогда, очевидно, ассоциировалось с восточной и даже азиатской культурой. Когда советским людям стали доступны иностранные фильмы на кассетах видеоплееров, то в качестве кумира Цой выбрал для себя Брюса Ли – мастера боевых искусств, героя, борющегося со злом. Таким образом Цой начал культивировать определённый жизненный миф, легенду. Он был человеком восточного типа, спокойного, созерцающего, темперамент которого уже проявлялся в песнях, на уровне текста. Как говорит Юрий Доманский, Цой был уникален в своей манере исполнения, его голос, музыка, внешний образ – всё было и остаётся феноменальным и исключительным, что также привлекает новых поклонников его творчества из года в год.
Большую роль в становлении образа Цоя сыграл фильм "Игла" (1988). Кстати, по версии журнала "Советский экран", Виктор Цой был признан лучшим актёром 1989 года. До этого в фильме "Асса" прозвучала его песня "Перемен", которая стала визитной карточкой картины. Хотя песня была довольно старая, но режиссёр Сергей Соловьёв, когда услышал песню, захотел непременно её использовать для фильма и попросил Цоя не исполнять "Перемен" до выхода картины на экраны.
- Фильм "Игла" сам по себе очень хороший, качественный, что отличает его от другого фильма с рок-звездой того же периода "Взломщик" (1987) с Кинчевым. В какой-то момент Цой и Кинчев для молодёжи второй половины 80-х были равнозначными фигурами, появляются даже фанаты "алисоманы" и "киноманы", у которых отношения строились по принципу болельщиков "Зенита" и "Спартака". Но в итоге Кинчев этой гонки не выдержал. Безусловно армия фанатов "Алисы" была и есть, но это несравнимо с поклонниками Цоя. Во-первых, смерть придала ему новый ореол героичности, пришла невероятная слава. Во-вторых, киногерой "Иглы" чётко и гармонично накладывается на личность самого исполнителя главной роли: очень спокойный по характеру Моро, который пытается спасти свою девушку от наркомании, борется с наркокурьерами, то есть со злом, дерётся с ними, как Брюс Ли, и в конце концов получает роковые удары ножом от незнакомца и уходит вдаль по заснеженной аллее.
Съёмки фильма проходили в Алма-Ате, что также придало особенный восточный колорит. Алмаатинцы создали настоящее культовое место памяти Цоя. На этой аллее установлен памятник музыканту, бульвар украшен цитатами из его песен, проводят экскурсии по местам съёмок "Иглы".
Конечно, Цой был группообразующим, закономерно, что после его смерти группа "Кино" распалась. Впрочем, он также выступал с сольниками. Один из таких концертов в Калинине тогда повезло посетить Юрию Доманскому. Было это в 1988 году. Музыкант пел больше двух часов под гитару в фойе Дворца спорта. Народу набилось очень много, хотя никакой рекламы сольника не было, только одна единственная афишка висела около школы № 12.
- Он был весь в чёрном, с обычной гитарой, правда, двенадцатиструнной. Почему запомнилось, потому что, когда струны рвались, он всё равно продолжал играть и только потом их менял. Пальцы в кровь сбивал. Мы же близко стояли, всё было хорошо видно. Манера держатся у Цоя была по типу "стеснительный пэтэушник". Когда, например, Кинчев выступал, то он зажигал публику, подогревал зал, а Цой был очень скромен, заметна была эта его характерная манера – отворачивать голову немного в бок. Но голос у него был очень сильный, уникального тембра, и он совершенно подходил к исполняемому материалу и самому имиджу музыканта. Вообще это был один из самых лучших концертов из моей практики.
Многие воспринимают героя из песен Цоя как бунтаря, борца-одиночку, всем сердцем требующего перемен. Однако Юрий Викторович не согласен и считает, что лирический герой, конечно, в чём-то протестующий, но по большей части он созерцатель, ему больше нравится наблюдать за миром и осмысливать увиденное.
- Стоит обратиться к образам Цоя. Скажем, "здесь пройдёт моя жизнь – жизнь в стёклах витрин". Потрясающий образ! Речь идёт об отражении, удвоении, но при этом жизнь человека, втянутого в стеклянные джунгли города, пройдёт как отражение, не как реальность. Но герой по этому поводу не страдает, он констатирует этот факт как данность. Из этой же песни – другой колоритный и очень бытовой образ: "искры моей сигареты летят в темноту". С одной стороны, обыденная картина – человек курит, стряхивая пепел, вокруг темно…но с другой стороны, мы можем увидеть такие смыслы, что он пришёл зажечь эту тьму летящими искрами. Пусть это очень мало, пусть герой – маленький обычный человек, но он может хоть что-то сделать, чтобы тьма стала светлее. И при этом он и сам меняется, становится лучше. Что касается песни "Перемен", то там же нет указания на то, каких именно перемен хочет герой. А в куплетах много других говорящих образов, опять же огненных и обыденных (вообще, у Цоя много "огня"): "…на кухне синим цветком горит газ. Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста…". Это примерно то же самое, как жизнь в стёклах витрин: человек сидит на кухне, горит газ, сигареты, чай и снова кухня… и так всю жизнь, как по кругу. Может, вот это следует изменить, что-то поменять в самом себе? Логика проста: если я поменяю себя в лучшую сторону, то и мир немного улучшится, потому что я часть этого мира.
Юрий Викторович добавил, что идея "самоулучшательства" сквозная в творчестве Цоя, но с налётом пессимизма, потому что улучшить мир – задача практически нереальная, но герой хотя бы пробует и предпринимает какие-то попытки, иначе он изменит самому себе. И всё-таки, по большей части лирический герой Цоя – созерцатель, которому нравится смотреть, как меняется мир: сначала был белый снег и серый лёд, потом красная кровь, потом цветы и трава - плохое стало хорошим.
