Врач ОКБ назвал главную проблему в работе санавиации в Тверской области

Зачастую у медиков на счету каждая минута. Когда жизнь человека висит на волоске, то любая задержка врачей может стать фатальной. Особенно это актуально в больших регионах. Тверская область — один из них. Не из всех уголков Верхневолжья автомобили скорой помощи успеют забрать в Тверь нуждающегося в сложной операции пациента. Тут в дело вступает санитарная авиация. Заведующий отделением экстренной и плановой консультативной помощи Областной клинической больницы (ОКБ) Иван Александрович Кудин рассказал ТИА о работе санитарной авиации в регионе.

Главный плюс авиации

У Ивана Александровича две специальности — анестезиолог-реаниматолог и врач скорой помощи. Санитарную авиацию ОКБ он возглавил в 2018 году, а до этого пять лет работал на Тверской станции скорой помощи. "Я согласился, потому что работа интересная. Она мне нравится и близка по духу — как врач я формировался на скорой", — рассказывает он.

В основном врачи санитарной авиации эвакуируют пациентов из больниц в муниципалитетах. Иногда забирают людей с мест аварий.

"Основная цель — эвакуация пациентов, которым нужны высокотехнологичные операции, особые методы лечения. Например, в ОКБ есть региональный сосудистый центр. Только их специалисты проводят коронарографию и стентирование пациентам с инфарктом, — говорит специалист. — Или взять реанимацию №4 областной больницы, которая работает с заражёнными ковидом пациентами. У неё есть такие технологии, которые не найдёшь в муниципалитетах".

В Верхневолжье авиация перевозила пациентов ещё в советское время. Тогда использовали самолёты Ан-2. Правда, медикам помогали от случая к случаю. Ан-2 — самолёт многоцелевой. Он мог опрыскивать сельскохозяйственные поля от вредителей и только потом лететь на вызов. 

"Главный плюс санавиации — оперативность. Она сокращает время на путь до больницы. Это важно, потому что в пути нельзя оказать полноценную помощь. Одно дело, когда мы из Торопца летим час, а другое дело, когда три часа едем, — объясняет Иван Александрович. — Концепция работы какая? Бригада прилетает на место и начинает стабилизировать состояние пациента".

Сейчас отделение использует два вертолёта. Основной — Ми-8. На борту воздушного судна находятся аппарат искусственной вентиляции лёгких, монитор пациента, дефибрилляторы, ящики с препаратами, вакуумные матрасы, шины, спинальные щиты и многое другое. Тверские врачи всегда настаивают, чтобы техника имела сертификат лётной пригодности. Кстати, в Верхневолжье санитарная авиация оснащена так, что может эвакуировать людей в тяжёлом состоянии. Этим похвастаются не в каждом регионе.

Время от времени медики летают на вспомогательном вертолёте Ка-32А11ВС областного управления МЧС. Он всегда готов заменить основной вертолёт.

Решение без волокиты

В отделении Ивана Александровича работают 18 человек: реаниматологи, фельдшеры и диспетчеры. Стандартная бригада для вылета — один реаниматолог и один фельдшер.  Порой с ними летят хирургии, травматологи, комбустиологи. Всё зависит от конкретной ситуации. Эти врачи уже не входят в штат, и их зовут по необходимости. 

Решение о вылете бригады принимают несколько человек. Позвонить в отделение санитарной авиации может любой медработник. Его соединяют с дежурным реаниматологом, они обсуждают ситуацию и приходят к конкретному решению. "Почему эти два человека? Медработник на месте знает, что с пациентом, а реаниматолог знает условия транспортировки человека", — поясняет Кудин. Если вылет нужен, то бригада отправляется в путь. Администрации больниц в решениях не участвуют — лишняя волокита.

В муниципалитетах вертолётные площадки есть не везде, но у каждой районной больницы давно подобрано место для приземления вертолетов. Местные власти следят за этими местами: косят траву и убирают снег. Сейчас у ОКБ строят вертодром. Уже в этом году на нём будет дежурить один из двух вертолётов санавиации.

Ковид, учёба и главная проблема

За 2021 год сотрудники отделения вылетали на вызовы 324 раза и эвакуировали 365 пациентов. Чаще всего медиков вызывали к пациентам с острыми сосудистыми патологиями: инфарктами, инсультами, внутримозговыми кровоизлияниями. Последние два года санитарная авиация перевозит людей с тяжёлым течением ковида. Сейчас таких пациентов стало меньше, но "ковидные" вызовы продолжают поступать.

"Наше отделение первым в ОКБ стало работать с ковидом. 5 апреля 2020 года мы доставили в больницу заражённого пациента из Конаково. Конечно, пандемия внесла свои коррективы: мы стали трудиться в костюмах, масках. Это не стало проблемой. С инфицированными людьми мы давно работаем по протоколам "Эболы". Российские специалисты хорошо изучили этот африканский вирус. Страшнее этой заразы ничего не придумать, — рассказывает врач. — В отделении практически никто не болел за всё это время. Вот я недавно "омикроном" заразился, но он легко у меня прошёл. До этого я участвовал в клинических испытаниях вакцины "Спутник V" и потом ревакцинировался".

Порой авиацию вызывают на места ДТП. По словам Ивана Александровича, вызовы на дороги бывают нечасто, потому что в регионе развита скорая помощь на колёсах. "У основных очагов аварий есть травмпункты. Если взять трассу М-9 — Нелидово и Ржев, М-10 — Волочёк и Бологое. Чаще мы летим уже в больницу забирать тяжело пострадавших", — поясняет он.

Каких-то дополнительных учебных курсов для медиков "в небе" нет. По словам Кудина, работники отделения учат то, что им интересно. Иногда ОКБ отправляет кого-нибудь из санитарной авиации на курсы дополнительного образования. Когда человек возвращается, он обязательно должен рассказать и показать коллегам всё то, чему научился. 

"По осени ездил в Москву в Центр корпоративной медицины. Учился на курсе по работе с острой сочетанной травмой. Затем я вернулся, на манекене всем показал, чему научился. Мы решили, что подходит для нашей работы, а что не подходит. Было интересно", — говорит Кудин.

По его мнению, главная проблема отделения — текучка. "Работа в движении, экстренная. А к годам 40 людям хочется чего-нибудь спокойного.  В операционной работать проще, чище и теплее. Для работы в санитарной авиации нужно это дело любить. Особый тип профессиональной деформации", — считает Иван Александрович.