Историк рассказал, как жили калининцы в период оккупации города немцами
В истории Великой Отечественной войны полно белых пятен. О ней много пишут, снимают документальные фильмы, и создаётся впечатление, что тема изучена вдоль и поперёк, но это не так. Одной из загадок остаётся коллаборационизм — добровольное сотрудничество граждан оккупированной страны с противником. Это явление было на всех захваченных нацистами территориях, и земли Верхневолжья не стали исключением. Чтобы узнать больше о коллаборационизме в тверском крае, корреспондент ТИА поговорил с Александром Владимировичем Цветковым — профессиональным историком, специализирующемся на теме Второй мировой войны.
Смута
“Тема коллаборационизма всегда была мне интересна. Когда я изучал союзников Третьего рейха, то стал находить много материалов о сотрудничестве граждан СССР с нацистами. У меня, человека, получившего советское воспитание, был шок. Уже сам факт, что их было так много, заинтересовал. Это были не отдельные отщепенцы, — рассказывает Цветков. — В различных воинских, диверсионных, карательных, хозяйственных формированиях нацистской Германии служило от 800 тысяч до 1,5 миллиона граждан СССР”.
В Калининской области нацисты нашли неблагодатную почву для выстраивания системы сотрудничества с населением. По мнению историка, это связано с тем, что местные крестьяне в целом не были враждебно настроены к советской власти, как, например, крестьянство на Кубани или Тамбовщине, где шло массовое раскулачивание. В Верхневолжье раскулачивание было “мягче”: у человека могли отобрать какое-то имущество, но редко выселяли в другие регионы.
Несмотря на это, в области фиксировали пораженческие настроения. Эвакуация гражданского населения из городов была спонтанной и непродуманной. Некоторые партийные руководители бросали свои места и убегали. Люди были этим недовольны.
В годы войны в Торжке к местной администрации неизвестная женщина подкинула записку. Она писала, что её муж воюет, а местные руководители собираются убегать, хотя у населения даже нет хлеба. “Скорее бы немец пришёл и вас отсюда прогнал. Может, он нас накормит”, — было сказано в записке.
“Одна сотрудница аптеки в Торжке утверждала, что немцы простых людей не тронут, расстреляют только коммунистов. Был случай, когда местный председатель колхоза Белов агитировал за роспуск колхозов и раздачу их имущества крестьянам, — рассказывает Цветков. — В некоторых районах сбежавшие с фронта солдаты разносили пораженческие слухи, говорили о мощи немецкой армии”.
Несмотря на это, в большей части мест царил патриотический настрой. Партийные руководители отошли от шока первых недель войны и стали бороться со слухами о скором падении советской власти. Жители верили их словам. При эвакуации из Калинина многие горожане брали с собой всего пару вещей, потому что был уверены, что вернутся в город через несколько дней.
На немецкой службе
Жители оккупированных районов сразу же были насторожены и приглядывались к немцам: они не знали, какие именно изменения произойдут в их жизни. Многие помнили немцев по Первой мировой войне. Тогда уроженцы Германии не отличились зверствами, и некоторые считали их цивилизованными людьми. При занятии селений нацисты иногда даже раздавали детям сладости, а взрослых угощали табаком и шнапсом.
Так как Верхневолжье было прифронтовой зоной, то управляли им военные. Цветков считает, что военная немецкая администрация была лучше, чем гражданская, потому что она управляла гораздо мягче. Кроме того, на территориях гражданских администраций эсэсовцы, отличавшиеся жестокостью, имели больше полномочий, чем на подвластных военным землях. “Офицеры были консервативны. Некоторые из них негативно относились к нацистской идеологии”, — говорит он.
Оккупанты сразу же стали выискивать людей на должности в администрациях. “Зачастую они ставили первого попавшегося человека, который казался им подходящим. Иногда ставили даже людей, которые не стремились занять должность. Немцы не заботились о том, имеет ли человек управленческие навыки. В первую очередь они ориентировались на лояльность. Иногда ставили бывших советских управленцев, которые не успели сбежать или добровольно решили служить нацистам. Но какой авторитет будет у таких людей?”, — спрашивает историк.
Для поддержания порядка нацисты искали людей в полицейские подразделения. Порой полицаи и жандармерия не только охраняли территорию, но и боролись с партизанами. Например, в Серёжинском районе области действовал отряд, членов которого прозвали “чернорубашечники”. Отряд был вооружён автоматическим оружием, что было очень большой редкостью для формирований из местных жителей. Он действовал без сопровождения немцев и проводил карательные рейды против партизан, собирал информацию о партизанском движении. В западных районах региона (ныне часть Псковской области) немцы создали подразделения под названием “Местные боевые формирования”. Их отряды также поддерживали порядок и охотились на партизан.
Кстати, с народными мстителями Верхневолжья оккупанты пытались бороться с помощью прекрасного пола. В Пскове нацисты готовили женщин-убийц, чтобы на территории Калининской области они уничтожали партизанских командиров. Немцы подготовили 150 человек и даже перебросили их регион, но никакой информации о них больше нет.
Тем, кто работал на оккупационную власть, немцы платили, выдавали пайки, выделяли хорошие участки земли. Работа на нацистов помогала избежать отправки в Германию или выбраться из концлагеря. Некоторые люди категорически отказывались от службы оккупантам, потому что боялись за свои жизни. Так, в деревне Себеж (в годы войны находилась на территории Калининской области) партизаны обстреляли и сожгли больницу, в которой находились раненые полицейские.
Любопытно, что в Себеж приезжал печально известный генерал Андрей Власов, согласившийся сотрудничать с нацистами. Здесь он агитировал вступать в Русскую освободительную армию, которая почти до конца войны была лишь пропагандистским штампом.
Сотрудничество местных жителей с немцами не ограничивалось управлением территорий и их защитой. В оккупированном Калинине была сформирована политическая организация “Русское национал-социалистическое движение”. Она претендовала на власть в стране. Организация делала ставку на молодёжь, из которой хотела создать ячейки по всему СССР. По мнению Цветкова, огромные планы этой структуры были абсолютно нереалистичны. Во всяком случае, “Русское национал-социалистическое движение” не успело как-то выделиться за трёхмесячный период оккупации города. После уходов немцев из Калинина троих членов организации расстреляли и десятерых приговорили к тюремным срокам.
“Нацисты особо не стремились к созданию русских политических организаций. Самостоятельную политическую жизнь русским никто давать не собирался. На территории Калининской области они не планировали создавать никаких государственных образований”, — утверждает историк.
Лицо калининского коллаборационизма
Пожалуй, самым ярким и высокопоставленным коллаборационистом в Верхневолжье можно считать Валерия Ясинского. Известно, что в годы гражданской войны в России он был офицером в армии Колчака. После поражения Белого движения Ясинский избежал репрессий советской власти и поселился в Калинине, где работал в городском коммунальном хозяйстве. Немцы назначили его бургомистром (градоначальником) захваченного города.
“Он вёл разумную политику в отношении местного населения, хотя не был абсолютно самостоятельным. Каких-то сильных репрессий при нём не было. Он старался наладить хозяйственную жизнь. По его инициативе в городе снова открылся Вознесенский собор. Администрация Ясинского сносила памятники Ленину и Сталину, так как считалось, что они не имеют никакого исторического значения”, — рассказывает историк. Бургомистр пытался вернуть городу историческое название. Немцы не пошли ему навстречу, хотя зачастую в оккупированных городах они меняли названия улиц на старые или даже придумывали новые.
Незадолго до освобождения Калинина немцы эвакуировали Ясинского в Смоленск, где он некоторое время служил в административном аппарате. Затем Ясинский попал в Германию, откуда сбежал в Австралию, где скончался в шестидесятых или семидесятых годах прошлого столетия.
Неместные
В оккупированной части Калининской области у немцев служило большое количество коллаборационистов из других стран и регионов. На территории области зафиксировали химический батальон голландцев, формирования из прибалтов и поляков, армянский добровольческий батальон. С последним у немцев были проблемы: часть солдат перешла на сторону партизан. Хотя потом некоторые из них умудрились перебежать на сторону немцев и выдать им ценную информацию о партизанских базах. После этого партизаны отправили оставшихся армян в тыл, посчитав очень ненадёжными.
“Были казачьи антипартизанские батальоны. Но здесь возможны неточности, потому что казаками партизаны называли всех коллаборационистов в папахах и на лошадях”, — добавил Цветков.
Итоги и табу
Тверской историк пришёл к выводу, что основная масса коллаборационистов в Калининской области была ненадёжной: часто они переходили к партизанам или работали на народных мстителей. Немцы не смогли создать эффективную администрацию, наладить связи с местным населением, заставить его прекратить помощь партизанам.
“Население убедилось, что жизнь при немцах будет ещё хуже, чем при советской власти”, — считает он. Этому способствовала непродуманная политика оккупантов. Немцы отнимали у людей продукты и тёплую одежду, а к “пряникам” в виде раздачи земель приступили только тогда, когда начали проигрывать в войне. Это ещё больше подорвало доверие людей к нацистам, которые решили, что всплески добродушности немцев — это лишь подачки на фоне их военных неудач.
На вопрос от табуированности темы коллаборационизма в России Цветков ответил, что тема Великой Отечественной войны — государствообразующая.
“Наша пропаганда всегда утверждала, что весь народ, как один человек, встал на борьбу с оккупантами. Это советский миф. Конечно, нельзя было обойти крупных коллаборационистов, вроде Андрея Власова. Говорили, что с немцами сотрудничали отдельные отщепенцы. Тему пытаются замолчать, потому что считают, что её обсуждение обесценит подвиг советского народа”, — полагает он.
Фото: smolbattle.ru, pastvu.com.
