В Тверской области гражданка Эстонии с детьми скрывается от мужа

Гражданка Эстонии Анна Финсерасен с двумя маленькими детьми скрывается в Тверской области от мужа и его отца, которых обвиняет в педофилии. Эта запутанная дикая история началась в 2012 году, когда Анна случайно увидела, как ее двухгодовалая дочь играет с пенисом обнажённого мужа. А через два года после свадьбы узнала, что свёкор был осужден за педофилию. Однако суд встал на сторону мужа за неимением неопровержимых доказательств и отобрал у Анны право опеки над детьми. Испугавшись за девочек, мать с помощью правозащитников бежала в Россию, однако помогавшая Анне общественница отказалась от помощи и встала на сторону мужа. И у нее есть на это свои причины.

Семейная история

Анна родилась и прожила всю жизнь в Эстонии, но отлично говорит по-русски. Её бабушка по маминой линии переехала в Эстонию после войны.

В 2009 году Анна вышла замуж и переехала жить в Норвегию. В браке у супругов родились две девочки – Аделина и Лойсе. Насилие в семье началось практически сразу после свадьбы, как рассказывает Анна. Сначала – исключительно моральное, уже во время беременности второй дочкой к нему добавились побои. Тем не менее, Анна родила мужу вторую дочь. Йостейн предложил "разгрузить" супругу и купать перед сном старшую Аделину.

- Однажды, зайдя в ванную комнату, я увидела такую картину: старшая дочка голая дёргает голого мужа за член. У него эрекция, они смеются, когда я вошла в ванную комнату, он шутливым голосом, смеясь, стал говорить дочке, чтобы она так не делала, ребёнок тоже смеялся, она продолжала – ведь для неё это была весёлая игра... Девочке на тот момент было 2 года, - рассказывает Анна.

Анна запретила мужу купать дочь, из-за чего в доме разразился скандал. Насилие в отношении женщины продолжалось. Анна говорит, что боялась обращаться в соцслужбу, так как в смешанных браках они всегда принимают сторону норвежцев.

В 2012 году мужчина подал на развод, супругов посетили сотрудники известного Барневерна - норвежской государственной социальной службы помощи и поддержки детей. Выслушав Анну, они посоветовали жить с мужем дружно, а про игры папы и дочери сказали, что девочки моются со своими отцами вместе в ванной вплоть до 7 лет, и это нормально. От пребывания в кризисном центре Анна отказалась.

Побег в Эстонию

- Поняв, что в Норвегии мне никто не поможет, я решилась на побег и вскоре связалась с послом Эстонии, которая подсказала, как сделать детям эстонские паспорта. Она настоятельно рекомендовала мне не сбегать, так как были случаи, когда по Гаагской конвенции детей возвращали обратно в Норвегию, и матери уже ничего не могли сделать, - говорит Анна.

Посла она не послушала, тайно съездила в родную Эстонию на день, сказав мужу, что едет к врачу, сделала дочерям эстонские паспорта, а 11 ноября 2012 года сбежала. Старшей дочери было 2,5 года, младшей – всего годик. Бывший муж написал заявление в полицию, Анну объявили в международный розыск.

В 2013 году состоялся суд по определению порядка пребывания детей с родителями. Суд определил, что дети должны жить с мамой, а к отцу ездить на неделю каждый второй месяц. Алиментов он не платил, но покупал билеты на самолет туда-обратно, говорит Анна.

После этих поездок девочки всегда возвращались с раздраженными гениталиями и энурезом, рассказывает мама. Проблемы проходили через неделю после нормальной гигиены, поэтому Анна не стала обращаться в больницу. В 2016-м году во время прощания с отцом младшая дочь начала целовать его в пах.

- Я тогда заподозрила неладное. Спросила ее, играют ли они так же, находясь у папы в гостях. Лойсе охотно и радостно подтвердила. И еще рассказала про то, как они все вместе "голенькие купаются с папой в ванной", про то как ей нравиться папину писю мыть и целовать. Старшая же молчала, всё отрицала и заговорила намного позже, только после того, как я, по совету психолога убедила ее, что она в безопасности. И когда она заговорила, я пришла в ужас от того, что она рассказала. Ребёнок словно описывал порнографические сцены, - говорит Анна.

Осужденный за педофилию дед 

Отец Йостейна, живущий неподалеку, был на 4 года осужден за преступление на почве педофилии. Несмотря на решение суда о запрете девочкам оставаться наедине с дедом, это условие, по словам Анны, не соблюдалось. Дед регулярно приходил к ним в гости, когда дома никого не было. Позже в разговоре с психологом Аделина рассказала об изнасиловании, которое он совершил. Отец же подглядывал в это время в окно, по словам девочки. В отношении деда завели уголовное дело, но закрыли за недостатком улик.

В тот день Анна была в панике. Осмотрев гениталии дочерей, она увидела, что они воспалены сильнее обычного. Она обратились к дежурному гинекологу. Врач не стала смотреть детей, а отправила ее в полицию, сказав, что у них свои эксперты, они должны смотреть первыми. Там сделали гинекологическую экспертизу, которая показала следы насильственного проникновения у старшей дочки на девственной плеве, рассказывает Анна.

По этому факту в Эстонии возбудили уголовное дело. В полиции посоветовали дополнительно получить запрет на приближение отца к детям.

С детьми беседовала также сотрудница эстонской службы защиты детей (Lastekaitse). Из ее отчета следует, что "по словам детей, самое приятное в отце, что он вместе с ними моется голым в ванне". Выяснилось также, что отец "позволяет им трогать свой половой член", рассказывает Анна.

Мама Анны встала на сторону бывшего мужа, отрицая услышанное. Анна была вынуждена прекратить общение с собственной матерью после того, как та в очередной раз попыталась уговорить детей никому не рассказывать об играх с папой.

Судебные тяжбы

В итоге мужа Анны арестовали эстонские полицейские, когда тот пришел встретиться с детьми. В ожидании суда он сидел семь месяцев.

Однако в 2017 году суд все-таки оправдал мужчину из-за отсутствия "неопровержимых доказательств" преступления. Тогда Анна обратилась в окружной суд, но он утвердил постановления суда первой инстанции.

В 2018 году отец детей подал встречный иск о передаче полного права попечения о дочерях ему. Еще до окончательного постановления, в качестве предварительной правовой защиты, суд установил порядок общения отца с дочерями. Первые два месяца он должен был встречаться с девочками в Таллинском Семейном центре, затем два месяца забирать их на день, еще два месяца – с ночевкой, после чего они, как предполагалось, уже должны были начинать ездить к нему в Норвегию, а затем у него остаться. Адвокат мужа обвинил Анну в клевете и внушении страха дочерям перед отцом.

- Все психологи и сотрудники Lastekaitse, и соцработники, и педагоги высказывались в пользу того, чтобы не разлучать детей со мной, но судья на протяжении всего слушания исходила из уверенности, что причина страха детей перед отцом не может быть связана с его действиями (он ведь оправдан), а значит, это результат моего внушения, - говорит Анна.

Встречи в Таллинском Семейном центре были мучительны для детей. Они плакали, просили отпустить, звали маму, забивались в противоположный от отца угол. В другой раз они просто отказались выйти к отцу из машины, как рассказала Анна.

Правозащитники и побег в Россию

В конце 2018 г. Харьюский Уездный суд вынес постановление о передаче всех прав опеки над детьми отцу. Мать опротестовала в Окружном суде, но тот лишь утвердил решение предыдущей инстанции. Анна подала кассацию в Государственный суд, но там в декабре 2019 г. отказали в рассмотрении. Постановление Окружного суда вступило в силу. Срок расставания приближался. 9 января 2020-го года дочери должны были навсегда покинуть мать и уехать жить к отцу.

Поддержкой Анне стал ее духовник – эстонский священник Игорь Прекуп. Вместе они решили обратиться за помощью к правозащитникам – руководителю правозащитного центра "Мировой дом справедливости" Лилии Мошечковой и главе Европейского информационно-правозащитного центра Гарри Мурею. Анна с о. Игорем долго и обстоятельно рассказывали историю, пересказывали содержание документов уголовного и гражданского дел, подробно знакомя правозащитников с аргументацией противной стороны. Переговоры велись в последние дни декабря.

- В итоге Лилия сказала, что поможет и решит все проблемы, - рассказывает отец Игорь Прекуп. - Польша, по ее мнению, не была лучшим вариантом для бегства, хотя эта страна заняла четкую позицию по ювенальным вопросам и не выдает пострадавших детей. Тем не менее, она предложила уезжать в Москву, где знакомая Лилии должна была устроить Анну с жильем и обеспечить ей получение временного убежища.

Риск, что пограничники запросят согласие отца на перемещение детей через границу Эстонии, был, но Анне сопутствовала в тот день удача. Вместе с детьми она прилетела в Москву, а оттуда переехала в монастырь под Ярославлем.

Там дети, как рассказывает отец Игорь, пошли учиться в православную школу (обе девочки говорят на русском языке, норвежский не знают), а мама исполняла послушание в трапезной. Работа Анны занимала по 14 часов в день, к тому же ей поручили выполнять некоторые обязанности в храме. Но Анна была счастлива – ей удалось спасти детей от их собственного отца и деда.

Анна начала оформлять документы для получения временного убежища. Параллельно священник Игорь Прекуп вел в Фейсбуке сбор пожертвований на адвокатов, экспертизы и документы для Анны и девочек в России.

"Нож в спину"

В России Анне принялась помогать Маргарита Гусева – соратница Лилии Мошечковой.

- За официальный перевод документов суда и медицинское обследование Анны правозащитницы внезапно потребовали свыше 70 000 рублей (в итоге это оказалась сумма эквивалентная 1150 евро), хотя вначале Маргарита говорила, что я могу не волноваться на эту тему, все хлопоты по изысканию денег на необходимые расходы она возьмет на себя, - рассказывает Игорь Прекуп. – Деньги потребовались очень срочно, иначе Анну с детьми "вышвырнули бы из монастыря", как сказала Маргарита.

Чтобы передать эти средства и проконтролировать расходы, священник приехал в Россию. Первые переводы судебных решений были сделаны очень плохо, о чем сообщили правозащитницам. Анна была вынуждена их переделывать в другом месте. Однако вместо дальнейшей помощи женщине обе правозащитницы встали на сторону мужа.

- Это стало известно случайно – журналист, участвовавший в создании заказной телепередачи об Анне, проговорился в личной беседе. Он рассказал, что некие польские правозащитницы ищут контакты, чтобы добиться экстрадиции Анны в Эстонию, что-то говорили о том, чтобы опозорить ее на крупных ток-шоу, идущих по федеральным каналам. Из монастыря нужно было срочно уезжать, - рассказывает Игорь Прекуп.

Вскоре после отъезда Анны в монастырь приехала полиция. Догадаться, кто сообщил адрес ее пребывания, Анне было нетрудно, как она говорит.  После долгих раздумий она переехала в Нижегородскую, а потом – в Тверскую область в надежде на то, что в будущем здесь ее знания пяти языков смогут пригодиться.

Официальной причиной отказа правозащитниц защищать интересы Анны было то, что они изучили материалы дела и пришли к выводу о невиновности отца. Уведомление об этом Анне прислали в конце февраля. Несколькими днями раньше правозащитницы отправили первые переводы судебных решений в УВМ при УМВД Ярославской области и некое письмо, после которого в монастырь приехала полиция, рассказывает священник.

- Я одного не понимаю – им понадобилось три месяца, чтобы принять такое решение. Почему в декабре они не сделали таких выводов? Почему именно сейчас? – спрашивает Анна.

Священник говорит, что возможная причина – деньги. Он строго контролировал расходование денег, и это не понравилось правозащитницам. Они стали намекать, что Анна всех обманывает, а ребенок, поцеловавший двухметрового отца в пах, просто не достал до щеки.

- Все их аргументы стали напоминать аргументы адвоката мужа. Защищать отца проще и выгоднее, чем Анну. У нее нет денег, - говорит Игорь Прекуп.

Священника тоже решили наказать, написав жалобу в Управление делами Московской Патриархии от юриста, представляющего интересы отца детей и от "от православной гражданки Российской Федерации Маргариты Гусевой".

Тем не менее Анна получила временное убежище на один год. Это защищает Анну от экстрадиции, если не найдется оснований его аннулировать. Кроме этого, ЕСПЧ зарегистрировал жалобу Анны против Эстонии.

Уже в Тверской области Анне позвонил с личного номера сотрудник Интерпола, сказал, что разыскивает ее детей. И попросил приехать в Петербург.

- Мы посоветовались с юристами, они сказали, что в Интерполе не стали бы так себя вести. Мы попросили прийти на встречу своих друзей из Петербурга – помощницу депутата Госдумы. Встреча была странной. Они встречались на улице, рядом стояли и курили какие-то подозрительные люди, а после встречи была организована слежка.

Российский представитель бывшего супруга Йостейна отказался от комментариев. Получить комментарий у норвежского адвоката мужа ТИА также не удалось. Свою позицию в этой истории охотно озвучила правозащитница Лилия Мошечкова.

Руководитель правозащитной организации "Мировой дом справедливости" говорит, что в словах Анны мало правды. И рассказывает свою версию этой истории:

"Анна обратилась к нам за помощью в декабре. Она сказала, что эстонский суд передает опеку над ее детьми отцу-педофилу. Конечно, мы были возмущены и шокированы, как любой адекватный человек бы на нашем месте. Документы были нам пересланы на эстонском языке, времени на переводы совсем не было, потому что 5-6 января должен был приехать Йостейн и забрать детей домой. А переводить нужно было огромное количество документов – несколько томов.

Вместе с Анной к нам обратился отец Игорь. Я очень давно и тесно работаю с православной церковью, имею орден Марии Магдалены от митрополита Польши, поэтому у меня не возникло мысли, что батюшка может обманывать и зарабатывать на этом.

Я позвонила своей знакомой Маргарите Гусевой – это российский общественник, с которой мы уже сотрудничали в истории Дениса Лисова, укравшего своих детей из Швеции. Маргарита согласилась помочь Анне, договорилась с монастырем и встретила ее в России.

Почему мы не могли принять Анну в Польше? Она лишена прав на детей, поэтому ее сразу бы передали властям Эстонии. Я помогаю многим жителям Евросоюза в подобных ситуациях, но никто из них не лишен прав на детей. Идея отправить Анну в Польшу принадлежала Гарри Мурею, но как я могла ее здесь принять, если понимала, что ее экстрадируют? Шансов у нее здесь остаться не было.

Как только Анна приехала в обитель, мы начали собирать документы. Я написала официальное письмо в миграционную службу с просьбой об оказании содействия. 

В обители Анну приняли, устроили детей в школу. Но на Анну постоянно поступали жалобы: она не хотела ходить на молитвы, работать, нарушала законы обители, не вставала на колени, как надо. Дети бегали в тихий час по территории. Каждый день мы слушали, что Анна делает что-то не так.

Мы просили ограничить контакты Анны с отцом Игорем, иначе ее могли бы обнаружить спецслужбы, а обитель мы бы поставили под удар. Это было наше условие, но она его тоже нарушала.

Мы просили, чтобы отец Игорь переслал деньги на обитель. Нужно было, во-первых, оплатить переводы, сделать ей и детям анализы. Маргарита каждый день просила обитель предоставить машину, чтобы Анна ездила в город и делала документы. Отец Игорь собирает деньги – пожалуйста, оторвите кусочек, дайте обители в благодарность. Обитель сама живет на деньги российских граждан, нужно же и ей помочь. Через нас не проходила не одна копейка. Маргарита выслала все корешки, счета оплаты, а деньги шли напрямую на обитель. Отец Игорь скрупулезно высчитывал, ни копейки не перечислил выше на помощь монастырю.

Что касается переводов документов, то их делали профессионалы. Они прислали нам проверить все данные, а мы отправили переводы Анне. Вместо того, чтобы проверить правильность написания фамилии, она вместе с отцом Игорем начала править переводы. Вместо "шрама на плевре" они писали "надорвана плевра". И прочее. Именно в этот момент у меня возникло сомнение в честности Анны, и я связалась с адвокатом ее мужа.

Я позвонила адвокату Йостейна и сказала, что хочу услышать другую сторону. Она дала несколько номеров адвокатов, которые отказались от Анны, и выслала мне выдержки из дела. Мне рассказали о записях, где Анна кричит на детей, обещает им печенье, если она правильно скажет про папу. А дедушка, оказалось, и вовсе жил в Африке, когда она обвиняла его в контактах с детьми.

Один из адвокатов Анны, с которыми мне довелось поговорить, мне сказала: "Сделайте все, чтобы забрать детей. Она сумасшедшая".
Адвокат Йостейна сказала, что в их доме нашли ужасные фотографии. Анна работала медсестрой, фотографировала трупы – расчлененные, повешенные – и хранила эти фотографии дома. Она это фотографировала и смеялась с подружкой над ними.

Ну если говорить в общем, понимаете, Эстония – это страна, которая всегда жестко обходилась с педофилами. Напомню, Йостейна арестовали, когда Анна заявила, что он педофил. Какие аргументы должны были быть, чтобы в итоге Эстония признала свою ошибку, за которую заплатит порядка 50 000 евро? В этом во всем я участвовать не хотела.

Я написала письмо-просьбу в миграционную службу, что подозреваю Анну в обмане и больше не имею с ней никаких дел. Кроме того, мы отправили туда первые переводы, которые не устроили Анну с отцом Игорем. Ее адрес я никому не сообщала. Она сама обязана указать место регистрации при подаче документов в миграционную службу. Насколько я знаю, полиция позвонила в обитель и предупредила, что приедет. Иначе бы их никто не впустил – у монастыря такие правила. Мне однажды даже позвонили из Интерпола и попросили написать, как происходили все события с Анной, но я отказалась.

Если бы ко мне обратился муж Анны, я бы стала ему помогать, но официального обращения от него нет".

Если бывший муж добьется экстрадиции Анны на родину, детей у нее отнимут, а самой женщине грозит тюрьма.