О вандализме, ответственности и любви к городу: Майк Хайпер готов изменить Тверь

Уличный художник Майк Хайпер (Михаил Дрёмин) после того, как его в очередной раз задержала полиция за "вандализм", записался на приём в администрацию Центрального района Твери. Там художник и власти вроде бы пришли соглашению. Речь шла о предоставлении легальных площадок для стрит-арта. Художник встретился с властями, и высказался, что возможность рисовать днём привлечёт уличных художников.

Пресс-служба администрации опубликовала новость о договорённости в тверских СМИ, а художник повесил их ролик на стене в соцсети с комментарием, что рисовать нелегально не перестанет. Чтобы разобраться в ситуации мы договорились с Михаилом Дрёминым об интервью. Записала его Олеся Вострикова.

- Сейчас мы официально всем заявили, что мы работаем с администрацией, они предоставляют поверхности и так далее. И в администрации очень резко посчитали, что всё – у них больше нелегально никто рисовать не будет. Я не стал их переубеждать в этом. А по факту мы имеем те же самые разваливающиеся, обшарпанные домики. Поэтому я буду продолжать рисовать нелегально, и я написал об этом у себя на стене в соцсети, - рассказывает художник.

Он поясняет, что начинать надо с дизайна и "айдентики", работы с логотипом города и области, попробовать что-то нарисовать, а потом считать бюджет.

"Айдентика" - это фирменный стиль, визуальные элементы, разработанные для того, чтобы сделать узнаваемым бренд. Как говорит Михаил, разработка собственного бренда сейчас очень популярна у северных регионов страны. Это важная часть развития туристической привлекательности. Элементы айдентики, это в том числе значки навигации, полиграфия, унифицированные символы.

Михаил говорит, что ему обещали прислать список поверхностей "где-нибудь через неделю", но потом в комментариях под его постом написали, что поищут других художников, и объясняет, что согласен рисовать менее жёстко, но полностью отказываться от нелегального арта не намерен. 

Кто такой Майк Хайпер

Майк Хайпер это образ, который придумал для себя Михаил Дрёмин, дизайнер-самоучка, который за 32 года свой жизни много раз менял города и в каждом из них старался занимался дизайном, стрит-артом, организацией фестивалей, а в Ижевске даже немного молодёжной политикой.  

В первую очередь Майк Хайпер эпатирует своим обликом. Татуировками покрыты его руки, шея, лицо. Излюбленный символ Майка, упрощённый глаз, наколот у него на лбу между бровей, именно там, где приписывают место легендарному третьему глазу. Также у него на лице наколото "Mike Hiper", "Future", револьвер и по кромке волос на лбу "телепортация".  Он блондин с белёсыми ресницами и бровями, высокий, худой, привлекающий к себе внимание. Юные девушки откровенно заглядываются на него.

- Это моя целевая аудитория, - смущённо и с видимым удовольствием говорит он каждый раз, когда это происходит. 

У Михаила Дрёмина своё дизайнерское агентство,  это его основное место работы. Специализированного образования у него нет, но есть внушительный багаж знаний, полученный от родителей – они архитекторы. О себе он говорит, что он не художник, а дизайнер и иллюстратор.

- Я работаю дизайнером основное время, потом выхожу на улицу и работаю уличным художником за свой счёт, зачастую ночью, могу потратить на это 5 часов. А потом я работаю с контентом – это в основном в соцсетях, - рассказывает Михаил.

Мы с ним встретились возле одной из кафешек центра Твери, но решили не "тухнуть" внутри, а пользуясь солнечным днём прогуляться по городу и посмотреть на его работы.

Михаил высокий парень, шагает размашисто и быстро. Он очень быстро и эмоционально говорит, проглатывая гласные. Сразу понятно, что это говор, но непонятно какой. "Наверное, уральский" - говорит сам дизайнер.

Майк Хайпер всегда подписывает свои работы. Хотя это обычно и не требуется, они и так узнаваемые. Художник любит заполнить заколоченный или заложенный оконный проём так называемой "ереписью" - зашифрованной поэтической фразой. Шифр простой – плотно вписанные буквы слов, буквы написаны особым шрифтом без пробелов.

Расшифровка ереписи: "Энергия чувств оживила моё сердце".

Его замысловатые арты можно увидеть в центре Твери. Их периодически закрашивают.

Вандализм или искусство

Заходим в один из тверских двориков. На контейнерной площадке возле баков стоит то ли полка огромная, то ли небольшая столешница, с обеих сторон разрисованная маркером. Дизайнер Михаил заприметил эту штуку сразу и взял себе. Осмотрел внимательно, сообщил, что с одной стороны точно арт, а с другой – нет (на мой взгляд это обычные детские "каля-маля"), взял полку под мышку и зашагал дальше.

"Сделаю арт" - сказал он, и тут же остановился, чтобы указать на надпись на стене пристройки к многоэтажке.

- Здесь не просто так это насрали. Это место притяжения. Здесь всегда молодежь будет вандалить. Всю эту стену можно баллончиками красиво разрисовать тысяч за тридцать. А если красками рисовать, как я делаю, вообще тысячи четыре выйдет, может даже поменьше. Всем жителям надо будет скинуться ну рублей по 10 и у них здесь будет арт и красота, а не вот это вот. Но никому это не надо, могут ещё высказать: что вы тут рисуете?!

Если пройти по городу и посмотреть, объясняет Михаил, можно понять, что рисуют не везде.

- Есть места, где всегда будут писать. И это одни и те же точки. Разный стрит-арт решает разные проблемы. Вот это не стрит-арт. Это называется теги, - он показывает на витиеватую надпись, сделанную маркером. -  Это люди пишут свои имена. Здесь закрасили рекламу магазина наркотического. Эти вещи, несмотря на то, что они плохие, уродуют город и так далее, но с психологической точки зрения, молодежь так сублимирует, выплескивает негативную энергию. Куда её иначе деть? Негативная энергия формируется обществом и пространством. Стрит-арт красивый решает отчасти эту проблему, потому что они начинают думать немножко иначе, начинают думать, что есть люди, которым нравится это пространство. 

Старые деревянные серые от возраста дома разной степени обветшалости, облупившиеся каменные дома с ввалившимися окнами – мы идём по узким улочкам Твери, и Михаил рассуждает, что такого количество брошенного жилья в центре города не видел нигде. Но это не единственное, что удручает.

- Вот отличный образчик серости и унылости города. Дом с забитыми окнами, серый забор с колючей проволокой.

И вот здесь, как бы меня ни "хаяли", как бы ни штрафовали, я не вижу никакого преступления в том, чтобы прийти ночью и разрисовать такой забор. 

- Я иногда артом привлекаю внимание к таким местам. Или к брошенным домам, заколоченным. К домам, которые не ремонтируют. Вот живёт человек и в течение долгих лет ходит мимо и видит этот забор с колючей проволокой, у него копится негатив дополнительно, вместе со всеми остальными проблемами. От негатива ему надо избавляться, естественно он это делает быдло-методами. Я тоже занимаюсь вандализмом – рисую маркером. Потому что это место не мешало бы подкрасить! Обойдётся в пятьсот рублей или даже меньше.

Мы вышли на Трёху по улице Жигарева. Михаил поставил свою полку с помойки, облокотился на неё и указал в сторону Волги.

- Смотри! А это не вандализм? Эти рекламные конструкции треугольные заслоняют 40% вида. А эти вывески на зданиях? Все разные. Это настоящий визуальный вандализм. Это ужас просто, даже я бы по-русски сказал, просто п… Об этом нужно разговаривать. Мне в администрации заявили, что хотели бы ввести дизайн-код в Твери. Это давно уже надо было сделать. Такой творческий, красивый город. И это даже не прыщи, это проказа на лице города. Я хотел сделать презентацию об этом, но у меня времени на это нет. И я пытаюсь это по-другому донести. Это все убирать, новые вывески делать – это всё деньги. И эти магазины не готовы уходить в нормальную конкурентную среду в интернете, чтобы привлекать к себе внимание. Когда меня "хают" за мой арт, я в это тыкаю, - возмущается дизайнер.

Мы проходим по Трёхсвятской. На угловом доме в заложенном и заштукатуренном окне через слой белой краски просвечивает "ерепись".

Обходим здание. С другой стороны рисунки на светло жёлтой стене закрашены опять же белым.

Коричневая металлическая дверь исписана белым маркером.

- Это моя работа, я навандалил, - признаётся Михаил. - Я могу за каждую свою работу впрячься. Да, кажется здесь, что я что-то навандалил. Но если мы приглядимся, как покрашена эта дверь, с какой нелюбовью это сделано, с такой же нелюбовью, как вот это всё закрашено. Почему эти трубки висят, почему штыри торчат? Даже я несмотря на то, что маркером рисовал, я рисовал это с любовью. А то, что делают эти люди со зданием, они это делают с нелюбовью. Обратите внимание, что тут сзади происходит – это уже давно тут засрано, всё лето. Чтобы это подкрасить, сделать каёмку низа – надо 500 рублей. Да какие 500 рублей, 20 рублей. Надо цвет запомнить, купить банку краски. Покрасил валиком, валик помыл и всё. Если один раз закрасить, второй, третий, - рисовать перестанут. Это проверено. Это всё здесь появляется, потому что пространство провоцирует своей не ухоженностью. Вот что происходит у нас в городе: борются не с разрухой, а с артом.

Идём дальше. Обшарпанные  заборы, заколоченные окна старых домов. Местами что-то наспех намалёвано, иногда это сверху закрашено, поверх закрашенного написано снова. Стена здания вся во вмятинах, впечатление, что кто-то бил по ней кулаками.

- Вот пример, как городские люди вымещают свою агрессию. А как им ещё это делать? Я считаю, что должно быть формирование общества, оно в принципе может само регулироваться, нужно ему издалека помогать. Нужно открывать арт-пространства, арт-кластеры. Куча помещений в городе которые никем не заполнены, и при минимальных вложениях можно открывать студии, кружки, чтобы тут не слонялась школота, чтобы они где-то общались с умными интересными людьми и учились ответственности. Всё это впитывали в себя, и потом не высирались на улице, а если высирались, то делали это красиво. Это можно привить. 

Проходим мимо коричневого деревянного забора. На нём густо, небрежно намазано белой краской.

- Вот это я считаю вандализм. Даже те надписи, которые мы видели, не так выглядят, как это. Это ужас просто, это смерти подобно. Как с таким красивым деревянным забором можно обойтись так?! Я бы за такое штрафовал точно так же, как за нанесение надписей. И это делают люди днём, безнаказанно и считают, что это правильно. Они могут делать это аккуратно, но делают вот так.

Михаил говорит, что обошёл весь центр. После встречи в администрации Центрального района Твери он на следующий же день прошёл по району и отметил на карте так называемые точки внимания.

- Есть определённые точки в городе. Я уже говорил - не везде рисуют, а на определённых точках внимания. И достаточно составить список точек и превратить их в арт-объекты. Потому что они зарисовывались и будут зарисовываться. Вот, например, это место, - показывает на белое пятно на стене, на котором уже красуется новая надпись. - Тут закрасили, и сразу пришёл человек и написал, как бы сказал – вы хреново подкрасили, вы сделали это отстойно, вот я вам об этом говорю, и говорю про дом, который вот-вот рухнет на головы. Я бы здесь сделал провокационную какую-то работу. Это красивейшее здание. Что много денег надо, хотя бы с фасадом поработать? Это, например, памятник культуры. Если бы я сюда привёл своих друзей архитекторов, они бы визжали от радости и разглядывали. Посмотрите, какие наличники! Это огромная ручная работа и сейчас в таком состоянии. Никто об этом не говорит. Никто не скажет – засранный город, очень много заброшенного жилья. Это засилье наркоманов, бомжей. Эти точки плодят социальные волдыри. Их можно вскрыть аккуратно и все заживёт, а можно не замечать и пойдёт заражение. Знаете, что с такими домами происходит? Они горят. Потому что в них заселяются бомжи и они горят. Здесь арт, он просто как маячок к проблеме. 

О любви в гражданской позиции

- Когда начинаешь спрашивать молодежь: тебе нравится жить в Твери? Они отвечают – нет, мне вообще здесь не нравится. Они здесь живут только потому, что здесь родители. А так они уехали бы в Москву или Санкт-Петербург, или вообще из России.

Михаил Дрёмин говорит, что ему нравится Тверь. Он сюда приехал впервые, потому что в Тверь переехали родители. И ему очень приглянулся город. Несмотря даже на все те "прыщи и проказу", которые он видит, дизайнер проникся к городу.

- Когда я начал всем этим заниматься, это был продуманная акция. Если бы я сразу пришел в администрацию это был бы не такой эффект. Я должен был сначала повандалить, попасть в полицию, из полиции должны были запросы направить, - объясняет он свои действия.

- Вывески, точки внимания, даже навигацию по городу можно нарисовать в рамках "айдентики". В выбранных цветах могли быть рисунки-паттерны. Это в целом смотрелось бы круто, город был бы красиво упакован, он стал бы уже "продуктом", который можно продавать. Что значит продавать? Сюда бы уже приезжало больше туристов, развивался бы бизнес и так далее. Это происходит в разных городах в Европе, и в России тоже: в Екатеринбурге, в Санкт-Петербурге, в Москве, отчасти в Перми. Стрит-арты привлекают художников, и те ниточки, которые иначе город не смог бы протянуть, могут протянуться через художников. У художников есть фан-базы, это очень много людей, сотни тысяч, и они смотрят на Тверь. Вот я рисую рисунки, мои подписчики их видят. Но есть еще куча людей, которые фотографируют эти рисунки и увозят их в другие города, и люди смотрят на Тверь. Моя задача – обратить внимание.

По мнению дизайнера в Твери сейчас нет стрит-арта. Спрашиваю, а как же рисунок Джокера "Солженицын"?

- Герой Солженицын был выбран не случайно. Людям хотелось, чтобы возникло обсуждение. Потому что такая спорная фигура не могла просто появиться в пространстве. Это продуманный проект. И я думаю, что они смогли добиться эффекта: обсуждения героя и своих персон. Это политическая акция, там не Микки Маус, не банан. Метод стрит-арта - это метод разговора о наболевшем. Это в какой-то степени иногда оружие. Солженицын - это социалка, это о том, что у нас закомплексованное общество, которое не умеет разговаривать, не умеет шутить. Часто не воспринимает чужие точки зрения.

Свои рисунки Михаил Дрёмин искренне считает гражданской позицией. Немного инфантильная маска Майка Хайпера скрывает урбаниста-интеллектуала со своей манерой высказывания.

- Всё, что происходит на улице: состояние бордюров, асфальта, освещения – всё это происходит за наши денежки, за денежки налогоплательщиков. У меня ИП, я плачу налоги. И я иду по улице, и вижу такую облупленную  стену! В администрации считают, что я должен что-то заявить, но я это говорить не буду. Потому что я выхожу и делаю то, что не делают они – крашу эти стены, за свои деньги.