"Смерть никто не отменял, а мы не Боги. Мы – последнее, что есть перед Богом". Тверской врач санавиации рассказал о своей работе и пациентах

О вертолетах, «тяжелых» в прямом и переносном смыслах пациентах, экстренной помощи и чудесах в медицине ТИА поведал врач тверской санавиации Владимир Аксенов. По специальности он анестезиолог-реаниматолог, о специфике своей работы говорит так:

- Наши пациенты – это весь спектр больных, который вы только можете себе представить: это и пострадавшие в серьезных ДТП, и погорельцы с ожогами, и люди с инфарктами и инсультами, и даже гинекология – кесарево сечение, лечение тяжелых гестозов. Я, кстати, 9 лет заведовал реанимацией в 1-м роддоме – с момента его открытия. Это очень большая ответственность, потому что на кону всегда две жизни – мама и ребенок. Не касаемся мы, пожалуй, только двух специальностей – венерологии и психиатрии, - рассказывает врач.

По его словам, анестезиология-реаниматология – очень востребованная специальность. Врачам в этой области хорошо платят, однако, несмотря на это, специалистов постоянно не хватает.

- Нам платят на 30 тысяч больше, чем другим врачам, но люди все равно не идут сюда работать, потому что это очень сложно: нужно многое уметь и знать – разбираться в кардиологии, неврологии, хирургии и даже токсикологии. А так, это самая высокооплачиваемая врачебная специальность в мире. Но и экстремальная, конечно, стрессовая. Есть у меня базовый оклад, а затем идут доплаты: за наркоз, за транспортировку, за внеплановые выходы премии доплачивают, ведь бывает, что буквально из постели могут вытащить, - объясняет Владимир Алексеевич.

«Смерть никто не отменял, а мы не Боги»

Реаниматолог рассказал, что даже самый квалифицированный и опытный врач не всегда может спасти пациента в критической ситуации. За долгий стаж работы Владимир Аксенов сделал и повидал немало – от безнадежных пациентов до нестабильных, забирать которых под свою ответственность приходится на свой страх и риск.

- Часто вылеты заканчиваются только консультацией, потому что пациенты бывают нетранспортабельны. В таких случаях перевозить их равносильно убийству. К примеру, 18 марта я дежурил. В 6-ю нашу больницу поступил парень - прокурор из Кимр с тяжелейшей пневмонией, осложнением после гриппа. Понятно, что человек непростой, и там уже буквально всех «на уши подняли» с требованием скорее отвезти его в Москву. Но он лежал уже в гипоксической коме – это из-за недостатка кислорода, на искусственной вентиляции легких и нестабилен был по всем параметрам. Я им и сказал: «Какая тут может быть Москва? Он у меня еще в Редкино представится», - вспоминает врач события недавних дней и объясняет, - в столице вертолету очень сложно сесть – там надо тысячу согласований, ведь за окружную нас не пускают. То есть нужно сесть на окружной и ждать, пока встретит «Скорая», которая больного потом еще по пробкам будет часа 2-3 везти. Только тот прокурор умер бы еще задолго до посадки на окружную, слишком тяжелое состояние было. А транспортировка – это очень большая нагрузка, ведь там и вибрация, и шум, а еще перекладывания-перетряхивания – в критических состояниях это очень плохо, даже при условии, что пациентов вводим в специальную медикаментозную кому. В общем, так я и отказался его везти, все ограничились тем, что из 6-й больницы в областную доставили.

Такие серьезные решения реаниматолог принимает коллегиально с другими врачами. В случае с молодым прокурором решение позже одобрили и в специальной «прокуратурской» клинике. И сейчас, по словам Владимира Алексеевича, у парня уже есть шансы на выздоровление, его состояние понемногу стабилизировалось.

- На самом деле часто бывает так, что пациента мы 2-3 дня стабилизируем, консультируем на месте, а потом, когда состояние стабилизируется, уже транспортируем, - подытожил врач и, вздохнув, добавил:

- Смерть никто не отменял, к сожалению, а мы не Боги. Мы – последнее, что есть перед Богом…

Владимиру Аксенову в августе 2018 года будет 66 лет. В медицинскую академию – тогда еще Калининский мединститут - он поступил в 1973 году, сразу после срочной службы в армии. Закончил ВУЗ врач в 1979 году, затем свой первый год отработал в интернатуре в областной больнице. После работал в 4-й больнице, затем – в онкодиспансере, преподавал также в Медакадемии, а с открытием в городе роддома № 1 (сейчас ставшего областным) стал работать в нем.

- После 9 лет работы в роддоме у меня был перерыв в медицине – 3 года. Нам ведь тогда попросту не платили. А ранее, во время службы в армии, я познакомился с генералом Лебедем. И в момент кризиса пошел работать к нему - он в то время был губернатором Красноярского края, а я был его представителем в Тверской области. Потом он погиб, и я ушел в медицину катастроф – следующие лет 5-6 работал со спасателями, ездил на ДТП, взрывы и прочее, - вспоминает Владимир Аксенов.

Генерал Александр Лебедь разбился 28 апреля 2002 года на вертолете Ми-8 неподалеку от озера Ойское в Красноярском крае, когда летел с коллегами на открытие новой горнолыжной трассы.

«Путин – нормальный мужик, Жириновский – нахал, а Зюганов – скромный»

В 2010 году Владимир Аксенов получил приглашение работать заведующим медотделением в резиденции Владимира Путина на Валдае. В этом живописном, по его словам, месте врач проработал до самой пенсии – до 2012 года.

- Народ там очень разный, много интересных людей: и Совет Федерации туда приезжает, и иностранцы, и Дума, и мои любимые «альфовцы», с которыми я подружился. Работать было интересно. Только подустал я там, потому что с такими людьми работать – не расслабишься вовсе. Как их в Кремлевской больнице называют – «спецконтинтгент». Правда, никогда этого названия не понимал и говорил им: «Ребят, спецконтингент - это заключенные. Зачем так приравняли-то? Называйте уж как-нибудь VIP-клиентами», - смеется врач и продолжает, - 80% людей там были вполне нормальные люди, но другие 20% - это вроде Жириновского. Я с ним общался – похож на шизофреника, да еще и нахал. Другие, конечно, хорошие люди – Зюганов, например, очень скромный, Лавров – интеллигентнейший человек. А есть еще всякие помощники депутатов, которые ходят все «распальцованные», будто сам Путин у них в подчинении. Сам Владимир Владимирович, кстати, тоже абсолютно нормальный, спортивный мужик, и очень вежливый.

Покой нам только снится

На свой нынешний коллектив Владимир Аксенов не жалуется, а наоборот, рассказывает о доброжелательных отношениях с коллегами – как с врачами, так и воздушными экипажами. Летчики здесь, кстати, не простые – прошли, что называется через «огонь и воду», побывали в горячих точках – в Афганистане и Чечне. Многие были стратегическими бомбардировщиками, а потом уже пересели на вертолеты. В хороших отношениях реаниматолог и с начальством – главврачом областной больницы Сергеем Евгеньевичем Козловым и завотделением Кудиным Иваном Александровичем и многими другими.

- Сергея Евгеньевича я знаю уже три десятка лет и скажу вам: таких Козловых бы в каждую больницу, и был бы везде порядок. Подчиняюсь же я непосредственно заведующему своего отделения. Правильно его называть отделением «Экстренной и плановой консультативной помощи», но так уж исторически пошло еще с тех времен, когда на кукурузниках летали, что называть стали «санавиацией», - объясняет врач.

На вопрос, сколько лет он уже работает в санавиации, Владимир Алексеевич начал рассказывать: «Ну вот, в 2012 году я ушел от Путина …»...

- И от Путина ушел, и от бабушки ушел, - вдруг напел врач и рассмеялся, но тут же серьезно продолжил, -  уволился с Валдая, когда мне уже было 60 лет. Так что вот уже 6 лет как. Пора уж на покой, но покой нам только снится с нашей пенсией. Зато люди со мной хорошие работают: Андрей Шевяков – настоящий ветеран в медицине, а еще Марк Козлов, Андрей Далков, Иван Кудин и другие ребята.

Рабочий день начинается с поездки за наркопрепаратами

Как только у Владимира Аксенова начинается дежурная смена, он ранним утром первым делом едет в областную больницу за … наркотиками. С этим все строго, и чтобы получить нужные препараты, врачу нужно подняться на пятый этаж, где их выдают под подпись из-за специальной бронированной двери.

- Наркоконтроль избыточно строгий, я считаю. В наркотическую группу сейчас все подряд вносят, и даже те препараты, которые раньше у врачей в каждой тумбочке лежали – скажем, реланиум. А тот же морфий – он наркоманам на фиг не нужен, они у себя на кухне такое варят, что нам и не снилось, - говорит Владимир Алексеевич и объясняет, - наркотические препараты, порой, бывают незаменимы для кардиологических больных. Особенно при транспортировке вводим дозу и подключаем к ИВЛ. И не страшно, что наркотик дыхание угнетает, так наоборот, аппарату легче вентилировать легкие.

После получения этих особых препаратов Владимир Аксенов едет на аэродром «Змеево», где всю смену будет работать в режиме готовности - в любой момент сорваться с места, запрыгнуть в вертолет и полететь на помощь своим пациентам. График работы у врача нестабильный – бывает сутки через трое, а бывает и через каждые сутки. Но он не унывает и говорит: «Мне такой график жить не мешает».

Вся первичная информация о пациентах поступает, в первую очередь, к диспетчеру областной больницы, затем заведующий решает, нужен вылет или выезд к больному или можно обойтись простой консультацией. Кроме того, состоится полет или нет – зависит и от погодных условий, причем не только от текущих, но и от краткосрочных прогнозов, которые в Змеево делают метеорологи – у них на аэродроме есть своя станция. Противопоказаний к полетам всего три – оледенение, гроза и непроглядный туман.

Вместе с основной бригадой дежурят также специалисты – эндоскописты, профильные хирурги и травматологи. Дежурят они на дому и при необходимости выезжают на аэродром.

- В прошлом году, например, приходилось летать с хирургом. Это было ДТП в районе Кесовой горы. Там у бабушки одной был разрыв селезенки, и хирург ее прооперировал. Потом мы ее оставили на ИВЛ, я хирурга с экипажем отпустил, и они улетели. А меня внуки оттуда забрали на машине, - рассказывает одну из множества своих историй врач.

Но, увы, продолжение ее оказалось не таким оптимистичным:

- Не успели мы оттуда отъехать, километров 20 всего проехали, как при нас насмерть велосипедиста машина сбила. Ну я прям там на месте смерть констатировал, в милицию отзвонился. Велосипедист был пьяный, без светоотражающих элементов, под колеса внезапно выскочил, а на дороге видимость еще плохая была. Жаль его, конечно, но он сам виноват. Я еще по делу тому позже как свидетель проходил, водителя авто оправдали в итоге. А бабушка та через неделю умерла от пневмонии – такие осложнения у пожилых часто случаются.

«Некоторые случаи я никогда не забуду»

Каждая смерть для врача – это неизгладимый отпечаток, а каждая спасенная жизнь – большая радость и облегчение. Но есть особые случаи, которые сильнее всего врезаются в память, у каждого врача они свои. Не исключение и Владимир Аксенов - после вопроса об этом улыбчивый мужчина с добрыми серыми глазами вдруг резко посерьезнел и сказал: «Никогда не забуду».

- Один такой случай произошел в Торопце. Мальчишке 18-летнему мама на день рождения подарила мотоцикл, причем мощный такой. И вот он на полном ходу в Оку врезался. Машине ничего не было, а парень переломался просто целиком: у него были сломаны предплечья, бедра, кости таза, ребра, свод черепа и основание черепа. Такие травмы обычно несовместимы с жизнью. А парень такой молодой атлет с очень статным телосложением, - вспоминает врач жуткие подробности и то, как слезно умоляли родители спасти сыну жизнь.

- Его в Торопце в больнице лечили. Но шансов там выжить у него не было практически никаких. И родители так просили меня забрать его в Тверь, хоть и нетранспортабельный был по всем показателям. Я сам отец и уже даже десятикратный дед, потому проникся ситуацией. Заведующий еще на меня орал тогда: «Не бери! Умрет!». А я взял. Подключил к ИВЛ и полетели мы. И вот в полете вдруг этот дыхательный аппарат перестал работать – у него клапаны залипли. Такое бывает, любая техника может взять и «заглючить» по любой причине, поэтому надо всегда иметь два аппарата, а у меня на борту один только был тогда.

И я этого парня час и сорок минут вручную качал на мешке-амбушке. И ведь довез его живым. А где-то месяца через три он уже и выписался из больницы.

С ужасом врач вспоминает и массовые отравления метиловым спиртом, которые однажды волной прошлись по региону. Травились в основном «паленым» коньяком.

- Метиловый спирт – это настоящий яд, 60 мл – смерть, 20 мл – слепота. Никаких антидотов, которые можно было применить после, нет. Единственный антидот – спирт этиловый, но его нужно пить до, - объяснил реаниматолог.

Кстати, убивает человека не сам метиловый спирт, а гидроксид уксусной кислоты, на который тот расщепляется.

Среди погибших от метила пациентов Владимир Аксенов вспоминает двух женщин – Таню и Любу, 32 и 36 лет. Трагедия случилась в Торопце в Татьянин день, когда та самая Таня купила в местном магазинчике бутылку коньяка, чтобы отпраздновать именины с подругой. Женщины успели выпить полбутылки, и уже через 4 часа одна из них попала в больницу, вторая – на 2 часа позже подруги.

- Позвонила мне в тот вечер Жанна – анестезиолог Торопецкой больницы. Пациентки эти у нее уже в атонической коме лежали с давлением 80 на 0, на вазопрессорах и на ИВЛ обе. Это кома 3-й степени, дальше только «кома 4-й степени» - смерть. Ночью еще снегопад такой валил – это был тот год, когда у нас тут еще машины в снегу застревали, трасса стояла. Потому добрался я к Жанне к 4 утра только, попили мы с ней кофе и я ей сказал: «Ты сделала все, что могла, сейчас я напишу, что состояние крайне тяжелое, пациенты в атонической коме, адекватное лечение проводится, дополнительных рекомендаций и назначений нет, больные консультированы с Российским токсикологическим центром в Москве».

Женщины скончались через сутки с разницей в два часа.

В случаях с отравлениями метилом, по словам врача, исход почти всегда заранее известен. Поэтому выезды к пострадавшим чаще происходят только для родных и прокуратуры, чтобы первые знали, что сделано все возможное, а вторая не имела претензий. Что касается Центра токсикологии, то врач объяснил, что у него под рукой всегда есть их телефон:

- Бывает, что люди таких таблеток наглотаются, что мы и названий таких не слышали. А центр сразу говорит, что и как делать – где само выведется через время, а где антидоты нужны. Я сам знаю, как лечить где-то около двух сотен отравлений препаратами, а в остальных случаях без помощи токсикологов никак.

Оказывать помощь врачам приходится порой и пациентам с сильным ожирением. По части транспортировки и реанимации такие больные, конечно, доставляют немало хлопот - дежурной бригаде приходится в буквальном смысле прикладывать все свои физические силы. Владимир Аксенов тоже помнит в своей практике такой случай:

- Парень был из какой-то деревни под Старицей. При росте 170 сантиметров весил 180 килограмм. Я его еще раньше по телевизору видел – он к Малахову на шоу обращался по поводу лишнего веса, ему там какие-то рекомендации давали, но видимо, не помогли. И вот заболел он свиным гриппом, после которого началось серьезное осложнение – пневмония. Лежал этот пациент в Старицкой ЦРБ, откуда мне главврач Морданова позвонила с вопросом: что делать? И взялся я его перевозить. Приезжаю и понимаю, что его каталка может не выдержать. Пришлось вызвать МЧС, чтобы парня перекладывать. Мы втроем на каталку сначала сели, чтобы проверить – выдержит или нет, выдержала в итоге. И трубку в трахею сложно было вставить – шея короткая.

Парня с ожирением Владимир Алексеевич привез во Ржев, однако до сих пор вспоминает, что шансов мало было у него выжить, потому что легкие были очень сильно поражены, плюс избыточный вес давал свои осложнения. Однако пациент, вопреки прогнозам, выжил и пошел на поправку.

- Чудеса ведь все-таки бывают. А человеческий организм непредсказуем. Еще великий Авиценна сказал, что медицина – это не наука, а искусство, - философски заметил врач.

Вспомнив про Малахова, врач поморщился и сказал: «Терпеть его не могу». И объяснил, что в 2009 году выезжал на место крушения «Невского экспресса» после теракта. Было много пострадавших и погибших, причем не только среди пассажиров и экипажа поезда – одной пенсионерке вагон врезался прям под окна ее дома. И запомнился Владимиру Алексеевичу эпизод, как «пытал» эту женщину Малахов, наплевав на мораль и этику.

- Я тогда возненавидел его просто, - говорит анестезиолог-реаниматолог.

Смерти и страданий Владимир Аксенов видел немало. 6 раз отказывался от транспортировки безнадежных больных. Одну такую пациентку почти довез – умерла на пороге приемного покоя. Терял больных на операционном столе, ассистируя хирургу, среди них – собственная студентка и дочь хорошего друга (последствие ДТП).

- Когда я в 4-й больнице работал и в Медакадемии преподавал, мою студентку машина сбила – разрыв почек, кишечника, перелом основания черепа. Она умерла у меня на столе. А ее родители – мои приятели. Как же тяжело мне тогда было.

К смерти Владимир Алексеевич относится философски:

- Как говорил Козьма Прутков, человек сразу после рождения медленно ползет на кладбище. У меня еще книжка раньше такая была, правда, потом ее кто-то спер, там младенец в подгузниках на старте стоит, а на горизонте - крест. С возрастом я все больше понимаю, что смерть придет ко всем рано или поздно, хоть 60 лет проживешь, хоть 100 – финиш неизбежен. Может быть, это все цинично звучит, но без здорового цинизма в моей профессии никак. Если относиться по-другому – с ума можно сойти.

Спорт, секс и рок-н-ролл

Лучше всего справляться со стрессами, по словам Владимира Аксенова, помогает спорт.

- Знаете, как хиппи говорят – секс, наркотики и рок-н-ролл. А у меня в молодости был спорт, секс и рок-н-ролл, - смеется врач и рассказывает, - я занимался боксом, боевым самбо, силовой гимнастикой, а еще бегом и плаваньем. Был даже спарринг-партнером у боксера Виталия Карелина, его потом еще в бандиты почему-то записали, хотя он таковым не был, а был хорошим парнем.

Виталий Карелин был президентом Тверской федерации бокса, трагически погиб в 2001 году в возрасте 49 лет (примечание корреспондента).

- Сейчас у меня в позвоночнике железок куча, так что со спортом пришлось завязать, - вздыхает Владимир Аксенов.

Отдых он предпочитает в тишине и покое – на своей даче под Старицей, неподалеку от Волги, куда часто ходит на рыбалку. Кроме нее, врач также увлекается «тихой охотой» - ходит в лес по грибы и ягоды.

А вот настоящую охоту реаниматолог не любит и свой единственный поход в лес с ружьем вспоминает со смехом:

- Я друзьям-охотникам всегда говорил, что не могу в зверей стрелять. А они меня однажды все-таки уговорили пойти попробовать. И вот уехали мы куда-то в Пеновский район, забрались в какую-то глушь – прям тайга настоящая, и пошли на лося с ружьями. А я иду и думаю: «Хоть бы на меня не вышел, как же я стрелять в него буду?!». Только разошлись с товарищами немного, как лось ко мне и выходит. Стоит в 20-метрах от меня, ни ветками, ничем не закрытый. А я стреляю хорошо – в спецвойсках отслужил, с легкостью бы попал. Но он стоял такой красавец, большой, рога шикарные! И на меня так боком смотрел. Ну я и сказал ему: «Пошел отсюда на***!» Он и ушел. А мужики-охотники подходят и давай орать «Ты почему не стрелял?!». А я говорю: «В кого? Там никого не было». Они тогда следы увидели, да и меня хорошо знают. Все поняли и на охоту больше с собой не звали.

И вообще, что бы друзья мне не говорили, что охота – это спорт, я считаю, что это убийство. Зверь перед ружьем беззащитен. Если хотите, чтобы это было спортом, то и сражаться надо по-честному. Идти тогда на медведя надо как в старину - с рогатиной. У него когти, у тебя рогатина – и кто кого победит, - рассуждает врач.

С любовью Владимир Алексеевич относится и к своим домашним животным – собаке и трем кошкам.

- Пес у меня - лабрадор рыжий. И как мне специалисты сказали, один в области такого цвета, как хорошо почищенный самовар. Он всех обожает, кошки втроем на нем спят. Он мощный, но охранник из него никакой – балбес редкостный, - смеется врач. Он, кстати, всегда берет пса с собой на дачу – побегать и порезвиться.

- А двух кошек моей дочери подарили – одна белая пушистая с разными глазами, а другая - сфинкс. У сфинкса морда страшная до жути, но прыгучий очень, активный, люблю его за это. Третью кошку недавно жена домой принесла – ее ребята чуть камнями на Пролетарке не забили, за крысу приняли. А она даже не на крысу, на мышь летучую похожа, только крыльев не хватает. Очаровательное просто существо.