"Наши девочки платьица белые раздарили сестренкам своим": о судьбе медсестрички на войне

Ветеран Великой Отечественной войны Антонина Гордеева вместе с 31-ой армией прошла путь от Калинина до Восточной Германии.  В преддверии Дня освобождения нашего города от немецко-фашистских захватчиков Антонина Филипповна рассказала, как попала на фронт медсестричкой  в свои неполные 18 лет, как спасала раненых бойцов, как убила первого немца, а ещё сравнила советские бинты и нынешние.

«Вместо катера пошли все в военкомат»

Летом 1941-го мне было 17 лет. Я тогда закончила 9 класс, и нам с одноклассниками родители купили билеты на речную прогулку до Лисицкого бора – отпраздновать хотели. Билеты были на 25 июня – так и не покатались. Вместо этого почти всем классом отправились в военкомат, говорим, возьмите нас Родину защищать. А нас прогнали, мол, не путайтесь под ногами, не доросли ещё. Второй раз пришли – отправили улицы патрулировать. Но мы всё равно на фронт все практически отправились – кто-то радистом, я вот с Красным крестом пошла.

«В госпиталь взяли за имя»

Пока училась на медсестру, надо на что-то жить. И к нам как раз госпиталь из Москвы приехал, я туда пошла – санитаркой пусть хоть возьмут. А они не берут. Я – в слёзы. Мимо доктор проходил, Григорий Иванович Русских, спрашивает: «Как тебя зовут?». Я говорю – Антонина. И он сразу – оформляйте! Я ещё удивилась, думаю: «Как так, по имени одному?». А потом узнала – у него в 39-м сына на войну забрали да в Белоруссии сразу и убили. Сына Антоном звали. И вот он меня всё дочкой называл и Антошкой. И помогал всё время.

«Медсестрой меня никто не называл, только дочкой»

Я и медсестра была недоученная – вместо шести месяцев четыре отучилась и на фронт пошла. И ещё у меня и возраст был маленький, и рост небольшой. И вот все меня в госпитале дочкой называли. Ну и заботились, раз дочка – надо беречь.

Мы когда в Кёнигсберг въехали, пошли с Григорием Ивановичем, и вдруг вышли мальчишки-фаустники (фаустпатрон – противотанковый гранатомёт. Для борьбы с советскими танками в конце войны набирали мальчиков из Гитлерюгенда – молодёжной организации нацистской Германии – прим.ред.). Он увидел, что тот собирается бросать, меня отпихнул, а ему попало в предплечье.

И ещё было в Белоруссии – мы рану обрабатывали, и тут бомбить стали, стёкла полетели. Он меня опять прикрыл собой, и под лопатку ему стекло попало, зашивали потом. Вот так всю войну меня и берегли.

«Мне не полных 18 лет, а я человека убила»

Хоть и считались медики без оружия, но всё равно носить приходилось и пользоваться иногда. Мы когда переезжали, нас всё время бомбили. И вот мы ехали в Зубцов отсюда, из Калинина. И немцы к нам приехали на мотоцикле, двое. А впереди ехала штабная машина. У меня пистолет ТТ был, нас ещё в школе учили стрелять. Я в висок одному попала, и он упал – убила. И как плакала потом… Приехали, госпиталь развернули, и я в слёзы – как это, мне не полных 18 лет, а я человека убила?! Фашист, не фашист – всё равно.

А потом уж во Ржев приехали, а там они в колодец детей бросали… Двоих наши достали и спасли. И в сарае немцы людей закрывали, поджигали – тоже наши санитары спасти успели, один там дед только погиб. И так потом пришло осознание – чего это я фашиста убила и плакала? А они-то что творят! Наши уже в Восточной Пруссии детей их кормили. Фашизм есть фашизм.

«Бинты сейчас – не сравнить с нашими!»

В Красном кресте нас учили перевязывать, уколы делать и массаж – всё. В основном, конечно, уже на войне всё узнавали. Медикаментов, бывало, не хватало, а вот с бинтами справлялись – мы их используем, потом постираем и опять используем. Ой, какие сейчас бинты! Не сравнить с нашими. Я тут купила – весь разваливается. А тогда много раз использовали – и ничего.

«Из госпиталя раненные на войну убежать пытались»

Как война началась, весь народ наш, все пошли Родину защищать. Говорили, что были те, кто пытался отвиливать, но я таких не знала. У нас в госпитале, наоборот, чуть перевяжем – сразу с ранами пытаются убежать к себе в роту или дивизию. Я как-то видела, один полковник собирался, ему и свитер уже кто-то принёс. И я ему говорю так строго: «Куда? Нельзя! Лежать!». А он: «Есть лежать!». Мы тогда патриотами были, все хотели Победу поскорее добыть. Кто как мог, тот так и шёл к ней, каждый свой вклад делал.

Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.

Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.

Б.Окуджава

По материалам администрации Управления информации Твери.