Тверичанка ищет справедливости: история о том, как осиротевшую девочку "потеряли" органы опеки

Сирота Светлана Орлова только в 27 лет узнала о своих правах на пособие и жилплощадь. С момента смерти родителей – а тогда девочке было 14 лет – до неё никому не было дела. О Свете заботился старший брат Саша, инвалид II группы, которого молодая женщина называет своим ангелом-хранителем. Подростку неоткуда было узнать, что она имеет право и на пособие, и на жильё от государства.

Светлана не любит вспоминать своё детство, но и не стыдится его: «Я себе родителей не выбирала», - говорит она. Семью в деревне знали как асоциальную. Дома была грязь, дети ходили вшивые, и приезжие дачники их сторонились. Пока отец был жив, то лупил мать при детях, но она хотя бы не уходила из дома. Отец умер в 1997 году, мать пережила его на семь лет.

Вещи сиротам давали родственники и соседи. По словам Светы, питаться им с братом тоже приходилось чем попало. В самые тяжёлые времена они ели комбикорм, заваренный кипятком. Денег постоянно не было.

В школе Света не доучилась. Уже значительно позже, когда она вышла замуж и вместе с братом, мужем и дочерью переехала в Тверь, её взяли в училище с семью классами, позволив параллельно закончить девять классов в вечерней школе.

Сейчас Светлана в разводе, живёт с братом и дочерью и работает кассиром. Бывший муж время от времени помогает материально, а дочь Вика ездит в гости к бабушке в деревню.

- Если что-то мне нужно, я не хочу просить, но не хочу своего ребёнка в чём-то ограничивать: я хочу, чтобы она ходила нарядная, ходила с классом в филармонию, хочу водить её в кафе. Я не хочу, чтобы у неё было такое детство, как у меня.

Светлана знает, что в Твери у неё есть единокровные брат и сестра – дети отца от первого брака. Ещё одному родному старшему брату не было до неё дела: он уехал в Тверь ещё до смерти матери. Потом попал в тюрьму, и хотя после освобождения он женился и устроился на завод, потом «пошёл по родительским стопам», запил и умер, не дожив и до 30 лет. В 2013 году Света похоронила его.

Помощь пришла с неожиданной стороны: мать тверской знакомой дала Светлане ключи от пустующей квартиры, сунула денег и посадила на такси. «Мне было стыдно, но я не могла отказываться. Идти было некуда». Сначала Света платила только за коммунальные услуги, но затем настояла на том, чтобы отдавать за жильё небольшую плату.

По закону Светлану как сироту должны были поставить на очередь на жильё органы опеки и попечительства, либо она сама должна была сделать это по достижении совершеннолетия и до 23 лет. Но чтобы иметь право на жилплощадь, сирота не должна владеть недвижимостью.

В 2014 году, когда Светлана уже была в разводе, ей позвонили из администрации поселения и сказали, что брошенный дом, в котором она выросла и была прописана, нужно обязательно приватизировать.

- Я сказала, что у меня нет возможности бегать с документами – я снимаю квартиру в Твери, у меня брат-инвалид и маленький ребёнок. Но мне сказали, что иначе меня и дочь выпишут, и мы останемся бомжами.

В этом году Светлана решила оценить и продать дом, попробовать взять ипотеку, чтобы оставить хоть какой-то угол дочери. Тогда она узнала, что земля ей не принадлежит.

- Я позвонила в администрацию сельского поселения, чтобы оформить землю – у меня есть старое свидетельство моей матери – но мне сказали: это не к нам. А к кому мне идти? Я говорю: что же вы меня оставили. А мне ответили: тебя опека (отдел социальной защиты населения – прим. ТИА) оставила, они же не дали тебе статус сироты, хотя мы передали туда все документы о смерти родителей. Только тогда всё встало на свои места. Я понимала, что я сирота – но в бытовом плане, не зная, что статус должен быть юридическим.

Но о своих правах ей было узнать неоткуда. После разговора с администрацией возмущённая и расстроенная Светлана позвонила в территорильный отдел социальной защиты населения Лихославльского района.

- Мне ответили: мы знаем, что ты сирота, просто нужно пойти в суд и подтвердить это. Если бы это было так просто! Я работаю и воспитываю ребёнка в Твери, нужно ехать в Лихославль, тем более, у документов есть срок давности. «Это же тебе надо?» - сказали мне. Но мне это было надо в 14 лет, а меня бросили. Может быть, половина Лихославльского района сидит и ест комбикорм, не учится в школе, а опека ничего не делает. Я даже боюсь – вдруг со мной что-то случится, и мой ребёнок будет брошен, как и я.

Сейчас молодая женщина хочет добиться справедливости: наказать тех, кто бросил её, за халатность, и получить то, чего была лишена. Ситуация, в которую попала Светлана, сложная – с какой стороны ни взгляни: юридически у неё есть недвижимость, а упущенное образование и невыплаченное пособие уже не вернёшь. Она направила запросы в приёмную президента в Тверской области, Прокуратуру Тверской области, в адрес уполномоченного по правам ребёнка Тверской области и департамент государственной политики в сфере защиты детей Минобрнауки. Пока ответов нет.