О «синей болезни», клиентах и ценах на татуировки в интервью с тату-мастером Ильей Мусиенко
Татуировщик Илья Мусиенко – счастливый человек, который сумел найти своё призвание: последние три года он занимается работой, которая приносит ему доход и доставляет удовольствие. Об этом, наверное, мечтает каждый. В интервью ТИА Илья рассказал, как попал в профессию, татуировки на каких частях тела и в каком стиле предпочитают его клиенты, и почему он не копирует чужие работы.
Мы постарались максимально сохранить стиль речи рассказчика. Записала Софья Вискова.
Как я стал татуировщиком
Мы с другом заинтересовались татуировкой, когда я работал гравировщиком – делал портреты на памятниках. У мастера, который меня учил, был блок питания советского производства и машинка татуировочная – не пойми какая. Он как раз в армию уходил, мы ему и говорим: пока в армии будешь, дай нам попробовать. Мы взяли и начали мне ляжки портить: место вроде более-менее невидное – буду теперь, наверное, высветлять и перекрытие делать. А потом мы уже начали в тату-культуру погружаться и искать мастеров.
Мы понимали, что пока не горазды делать друг другу что-то нормальное, и записались к разным мастерам в Москву: я – грудь делать, а он – рукав. В Твери нам никто не нравился. Когда я приехал, мы с мастером разговорились, и он спросил, почему Москва, ведь Тверь – немаленький город. Я говорю – не нравится никто. Он спрашивает: «А сами-то вы чем занимаетесь?» - «Да на памятниках портретики делаю». - «Сам не думал взяться?» - «Да как-то были мысли, но всё прошло». Я рассказал, что мой друг купил машинки из коллекции своего мастера, блок, но на это дело забил. Он пошерудил у себя и говорит: «На тебе иглы, на тебе краску. В следующий раз приедешь ко мне – попробуй что-нибудь сделать». Так и понеслось.
Сначала я сделал знакомой девушке татуировку на спине – это было 25 июня 2013 года. Своим друзьям рассказал, что хочу татухи делать. Все такие: «Да! Я хочу рукава!». Я говорю, вы сумасшедшие, что ли? Я же только начал! Но они меня убедили. Я благодарен друзьям за то, что они давали мне денег на расходники и прочее. Понятное дело, поначалу клиентов было мало, брал я немного. Работал дома, что было не очень удобно и для меня, и для клиентов. Между делом работал на заводах, портреты продолжал делать. Но через полтора года пришла пора делать выбор: уже был нормальный поток клиентов, я спал по три-четыре часа в день. И я выбрал профессию татуировщика. Это мой основной источник дохода. Запись очень плотная, в декабре я уже записывал клиентов на апрель. Иногда даже нет времени с друзьями затусить.
О профессии
Первое время я работал дома. Это было неудобно: наплыв клиентов большой, и все диваны и кресла приходилось постоянно заворачивать в плёнку – как в сериале «Декстер». Я начал искать студии: зашёл в одну, другую – мне не понравилось. Потом услышал о студии «Хочется и колется» на Соминке, где на тот момент работали два мастера. Я пришёл скромно, говорю: парни, хочу с вами работать, что мне для этого нужно? У меня красок нет, давайте я куплю, чтобы ваши не тратить. Они мне просто дали ключи и сказали: завтра ты у нас работаешь. И всё, понеслось. Там студия была переделана из парикмахерской – два маленьких помещения на первом этаже. Мы начали развиваться там, сделали ремонт. Ещё через год подумали, что у нас есть много знакомых, которые работают в домашних студиях, и решили объединиться. Тут как раз попался отличный вариант помещения в центре.
Мы заехали в новое здание уже с ИП, мы платим налоги. Так что мы не просто художники, а крутые дядьки! Когда мы переезжали, то ходили в СЭС, где нам сказали: «Парни, работайте до первой жалобы». Понятно, что если бы мы работали плохо, к нам бы никто не ходил. Но вообще в нашей профессии нет никакого регламента: по российскому законодательству и профессии-то такой нет – татуировщик. Мы тоже занимаемся оказанием услуг, как парикмахеры, но профессия парикмахера в России хотя бы существует. Правда, непонятно: ведь у тех, кто занимается косметическим татуажем, должны быть сертификаты, обучение. У нас этого нет.
Каким должен быть татуировщик
Сначала, конечно, было трудно с дисциплиной. На себя работаешь – и поспать хочется подольше, и потусить. Но со временем я понял, что, если опоздаю, клиент будет думать, что я безалаберный. Так нельзя. Я встаю вовремя, последний раз проспал год назад.
Татуировщик должен быть не только человеком, который хорошо рисует, но и человеком, с которым приятно находиться. Этому нужно учиться. Я два года работал в офисе одной из мобильных компаний и там научился общаться с разными людьми: поначалу через силу, но дальше стало легче. Сейчас кроме дома и работы я мало где бываю, и когда выхожу в какой-нибудь торговый центр, шарахаюсь от людей. Социофобом становлюсь! Здесь мне комфортно, классно, а выхожу куда-нибудь – люди злые, куда-то спешат. Думаю, скорее бы домой. Или на работу – это мой второй дом.
Ещё одно моё увлечение – музыка. У меня были две группы, и сейчас мы хотим возобновить деятельность, потому что без музыки плохо жить. Я только за, но нужно будет выбирать время, потому что работа занимает очень важное место в моей жизни.
Как я работаю
Я работаю в реализме и около – в основном с фотографиями. Копированием чужих работ не занимаюсь. Когда меня просят повторить изображение, которое уже у кого-то есть, я объясняю, что татуировка должна быть не только красивой, но и оригинальной. Если нравится идея, лучше взять её и сделать по-своему, чтобы татуировка была уникальной. Человек соглашается, приходит, и мы вместе рисуем эскиз, потому что каждый день встречаться и обсуждать его – пустая трата времени. Лучше здесь посидеть часик-два перед сеансом. Если нравится – делаем. Так я и работаю. Поначалу, конечно, я так не ковырялся: брал, что дадут.
Не любая красивая картинка из интернета может стать красивой татуировкой, и мастер должен это понимать. Я собираю коллажи, рисую, если нужно. Есть клиенты, которые хотят совместить несколько персонажей в одном образе. К примеру, девушке одной мы делали такой симбионт: куртка героини игры «Mass-Effect», щупальца на голове, как у персонажа «Звёздных войн», а в руках шприц девочки из «Биошока». Мы отрисовали, и я из головы уже красил.
В разных стилях есть популярные направления: в реализме сейчас пошли портреты, черепушки – но череп это вообще классика татуировки. Мне часто приходится делать викингов, бородатых славянских мужиков – буквально за полгода я сделал два таких рукава. Но любая татуировка, когда сделаешь её несколько раз, превращается в ширпотреб.
Моя любимая чёрно-белая работа – эротический бок: женские груди, два женских лица. Это была идея клиента. Из цветных – знакомому делал рукав на тему ужастиков – по фильмам «Гремлины», «Восставший из ада», «Байки из склепа», «Чаки» и другим.
О татуировке и «наколках»
С друзьями-татуировщиками мы говорим: «Что ты вчера наколол?» - но это всё шутки и сленг. Когда человек приходит со словами: «Сделай мне наколку», - я обычно отвечаю: «Наколки делают в местах не столь отдалённых». Татуировка – совсем другая вещь, это художественное произведение. Ты можешь заложить в него любой смысл, а не тот, что придумали «авторитеты» на зоне. Но люди этого не понимают, потому что у нас нет культуры татуировки. Есть классическая японская татуировка, американская традиционная татуировка – «традик», с ними всё понятно. А в России есть представление только о наколках с зоны. Кстати, на Западе сейчас очень в моде русские «criminal tattoos» - звёзды, купола и так далее.
Кто-то говорит: «Это я не буду делать, потому что волк означает то-то». Но волк на самом деле означает только волка. Какой смысл ты сам вкладываешь в татуировку, которую будешь носить всю жизнь, с тем и поплывёшь. В конце концов, во всех культурах и странах одни и те же символы могут означать совершенно разные вещи. Сейчас татуировка художественная, в ней нет «понятий», и это хорошо.
Я привязываю свои татуировки к каким-то отрезкам жизни. К примеру, правый рукав у меня по игре «Half-Life». Это моя любимая игра была в то время, когда я стал активно рисовать. Я ностальгирую, вспоминаю, к чему это всё привело. Левый рукав связан с периодом, когда у меня начался активный рост, возник интерес к чёрно-белой татуировке, к реализму. Об этом я тоже никогда не забуду.
О клиентах
Клиенты татуировщика – самые разные люди, от бандитов до сотрудников правительства, до безработных студентов, которым едва удалось накопить денег. Сейчас татуировки очень популярны, модны и доступны. Их могут делать все.
Самым возрастным клиентом у меня был мужчина 65 лет – татуировку ему подарил сын. У него был эскиз, который для него нарисовал дух ещё в армии: морячка в пилотке, а на заднем плане корабль. Он сохранил эту бумажку и сорок лет мечтал о такой татуировке, но не решался. Они не местные, а в Тверь приехали отмечать юбилей. Сын обратился ко мне, и я отрисовал по картинке эскиз, чтобы к татуировке больше подходило. Во время праздника сын говорит отцу: поехали на родник, воды купим. Мужчина входит в тапочках, садится в машину… И заходит в тату-студию. Стоит и не понимает, куда он пришёл. А сын говорит: «Пап, это тебе подарок». Я делал татуировку, а он чуть не плакал – так был рад. У него всё руки не доходили, а тут сын договорился – уже не отвертишься.
Татуировки – это болезнь, «синяя болезнь», как говорят. Если кто-то говорит, что сделает себе только одну татуировку – он врёт, прежде всего, сам себе. Это проверено не один раз. Поэтому иногда нужно думать ещё и за клиента. Допустим, он сейчас хочет только одну татуировку, а потом придёт делать рукав, и эта татуировка в него не впишется. Нужно сделать её так, чтобы она хорошо смотрелась и в рукаве, и отдельно. Поэтому я всегда держу в голове, что клиент, скорее всего, ко мне ещё вернётся.
Свято место пусто не бывает
Сейчас многие делают татуировки на предплечье – одно из видных мест, которое при желании можно скрыть, – и на ляжках. На самом деле модно везде. Ребята 20 лет и младше сейчас любят забить шею и кисти рук, надеть рубашку и ходить, будто они уже все забитые – даже в тату-пабликах шутки ходят на эту тему. У меня тоже есть клиенты, которые начинали с кистей, а потом шли дальше. Пару раз делал на лице: руки тряслись, но татуировочка маленькая была, слава богу.
На интимных местах татуировки мне делать не приходилось. Давно с таким не встречался. Разве что знакомому по угарчику на попе делал: он на новогоднем корпоративе пообещал сделать там портреты двоих друзей. Ну что: мужик – обещания надо сдерживать. Девчонки раньше хотели, чтобы у них всё пикантненько было. А сейчас даже на копчике уже не делают. Девочки стали брутальные, разбираются во всех стилях. Таких – «не знаю, что хочу» - сейчас всего процентов десять. Остальные 90 % прекрасно представляют, что им нужно. От птичек и цветочков отказались не все, но уже не мелочатся: делают большие татуировки, целые рукава.
Однажды женщине перекрывал шрам – почти до причинного места. Но не потому, что ей хотелось «там» татуировку, а чтобы спрятать рубец. Тут важно именно скрыть дефект, а не подчеркнуть его, и мастер должен понимать это. Вообще за перекрытием шрамов обращаются частенько – после операций, ожогов и так далее. Но нужно ждать около двух-трёх лет, чтобы шрам как следует зарубцевался и посветлел, чтобы пигмент на этом месте не вышел. На рубцовую ткань краска совсем по-другому ложится: там кожа не совсем эластичная, и работать нужно иначе.
О боли
Обезбол для татуировки существует, но работа заживает с ним дольше. Я вижу, если клиенту будет больно. На «болючих» местах – рёбрах, груди, локтевых сгибах, коленях – приходится использовать. Даже не из-за того, что клиента жалко: если он будет непроизвольно дёргаться, работа получится не такая качественная, как хотелось бы. Болевой порог у всех разный, есть клиенты, которые хорошо терпят – девчонки, например. Парни – хуже. У женщин вообще болевой порог выше, им природа для родов дала. Если парень говорит, что ему не больно, – на самом деле ему больно, просто он не хочет в этом признаваться.
Сколько стоит хорошая татуировка
В нашей профессии каждый оценивает свой труд сам. Самое важное, на что клиенту стоит обратить внимание, – это соотношение цены и качества. Можно делать плохо и много брать за это. Можно делать хорошо и брать очень небольшие деньги. Я беру семь тысяч рублей за сеанс – около четырёх часов работы. За это время я могу сделать ляжку, могу делать предплечье. За маленькие работы я уже не берусь – работаю от формата А5. Я уже могу позволить себе выбирать, что делать, а что нет: не потому что я зазнавшийся какой-то, просто считаю, что нужно развиваться в чём-то одном. Понятно, что я могу поднять цену: я больше заработаю, но у меня будет меньше клиентов – и меньше опыта, а я учусь с каждой работой.
Москвичи частенько приезжают в Тверь делать татуировки, Клин вообще ближе к нам, чем к Москве, оттуда много народу едет. Как-то ко мне приезжал парень из столицы на целые выходные. Я ему сделал две икры, взял за каждую по 7 000 рублей. А в Москве у посредственного тату-мастера одна икра стоит 25 000, он спрашивал. Это тот случай, когда лучше потратить тысячу рублей на дорогу, ещё две – на ночь в отеле или хостеле, забиться сразу и уехать. Выйдет дешевле, чем одна татуировка в Москве.
О старых татуировках
Старые татуировки нужно обновлять, и от этого не уйти: как ни крути, верхний слой кожи обновляется, сверху нарастают новые слои, и рисунок светлеет. Конечно, это ещё от организма человека зависит, от особенностей кожи. Татуировки, которые я делал за эти три года, я ещё не обновлял. У некоторых по восемь лет татуировкам, а выглядят они так, будто их неделю назад сделали. Важно правильно ухаживать за татуировкой. Ультрафиолет, к примеру, нежелателен, летом лучше пользоваться солнцезащитным кремом.
Неудачные татуировки в основном перебивают. С концами тоже можно вывести, но это будет стоить много времени, денег и нервов. Хорошо, если качество плохое – такую татуировку легче переделать. Если она сделана нормально, но не нравится тематика, это исправить уже сложнее. В любом случае, лучше осветлить татуировку лазером, чтобы лучше перебить. Молекула краски крупная, и организм не может сам её вывести. Лазер помогает расщепить пигмент под кожей и ускорить процесс. К сожалению, это происходит не так быстро, как хотелось бы, и процедура заживления больнее, но за ошибки надо платить. Многое зависит от того, каким рисунком хочется перекрыть старую татуировку, и во многом нужно подстраиваться под неё.
Где учат татуировщиков
Сейчас открываются студии, где обучают татуировке. Они берут много денег, но всю информацию, которую там дают, можно найти в интернете. Самое важное – это практика, потому что мастер берёт с клиента деньги не столько за расходники, сколько за свой опыт, за твою уверенность, что он сделает хорошо, что это стоило тех партаков (неудачных татуировок – прим. ТИА), которые он сделал не тебе. У нас работает девочка, которой я за два часа объяснил теорию. А друзья подарили ей сертификат на недельное обучение в тату-студии в Питере за 20 тысяч рублей. Потом она сказала мне: «Илья, ты рассказал мне больше».
Можно заплатить за какие-то начальные знания – но пусть лучше это будет художественная школа. Понимание остальных нюансов даст только практика – без неё точно никуда. Я очень любил работу по гравировке портретов. Там то же самое, что и в татуировке, только всё холодное, и можно верхний слой сошлифовать и нарисовать заново. С детства я рисовал, потом получил образование резчика по дереву – но мне это мало что дало, разве что понять объём, и у нас был очень хороший преподаватель по композиции.
О расходниках
Сейчас много интернет-магазинов, но новичкам в татуировке сложно понять, что хорошо, что плохо. Я уже знаю, где продаются качественные расходники, не Китай (это заведомо плохо). Основные производители – Германия и США, страны с хорошо развитой субкультурой. Недавно появилась хорошая краска отечественного производства. Сейчас мы не ездим в Москву или Питер за расходниками – всё заказываем через интернет. Доставка занимает два дня, стоит 200-600 рублей. А чтобы в другой город съездить – это надо на билеты потратить, перекусить.
Одно время было предубеждение против цветных татуировок. Раньше было сложно достать цветную краску, кроме того, люди думали, что такие татуировки быстрее выцветают. Другой предрассудок – что чёрные татуировки синеют со временем. Но синеет тушь канцелярская, гелевая ручка – что было доступно в 90-е и раньше. Впрочем, сейчас чёрной-чёрной краски тоже нет: она всё равно слегка, но уходит в синий – это некритично. Сегодня моды только на черно-белые или цветные татуировки нет – делают всякие.
Вопросы о дезинфекции и безопасности остались в девяностых. Сейчас есть специальные магазины с химией, перчатками и другими расходниками. Инструменты обрабатываем химией, в автоклаве или сухожаре. Машинка у меня роторная с модульной системой – одноразовые модули с иглами я меняю. Но клиенты, конечно, задают вопросы, иногда прикалываются, типа, не заразишь меня чем. Я отвечаю: конечно, вот у меня баночка с ВИЧ специально для тебя.
О судьбе
Когда я собрался делать татуировку – ещё себе – батя говорит: «Зачем тебе это надо? Я вот в детстве сделал – и что?». А у него синий волк из «Ну, погоди!» на ляжке, а на плече - чертёнок сидит на луне и на гитаре играет – в общем, всё понятно. Потом я приехал из Москвы с татуировкой, и он сказал: «Красиво, конечно, но больно же! И на всю жизнь!». А когда уже я сам начал заниматься татуировкой, он спрашивал, сколько мастера зарабатывают. Я говорю: «Наверное, нормально». Тогда у меня были такие представления, потом я понял, что можно получать намного выше среднего. Когда я уже стал с ребятами работать, плату за аренду отдавать, то понял, что нашёл себя. В общем-то, родители как раз хотели, чтобы у меня была профессия, в которой я мог бы рисовать, потому что рисовал я с детства. Я не верю в сверхъестественное, но это, конечно, судьба.
Меня часто спрашивают, не собираюсь ли я переехать в столицу. Но я никуда отсюда не денусь: здесь все мои родственники и друзья, я очень люблю Тверь. Можно съездить на конвенции, если пригласят поработать – уехать на неделю в Москву. Но фактически тебя там никто не знает, ты никому не нужен. Там конкуренция острее. У нас более сплочённое сообщество, чем в миллионниках – мы студиями дружим. И работы в Твери на самом деле – поле непаханое
