В Тверской области есть своя Хатынь - деревня Гусево, где в 1942 году эсэсовцы сожгли заживо всех жителей

В своём блоге в ЖЖ глава Оленинского района Олег Дубов написал жуткую историю о далёком 1942 годе, когда карательный отряд группы СС расстрелял и сжёг заживо всё население деревни Гусево, в одночасье уничтожив 149 человек. Но в живых остался один свидетель...  

"К своему стыду, я до сих пор не знал эту историю, даже несмотря на то, что в деревне Гусево бываю регулярно... Но, естественно, после письма Николая Ивановича Боровикова стал выяснять. Действительно, в 1942 году деревня Гусево, сожженная вместе с жителями, стала нашей оленинской Хатынью. После войны она была отстроена заново, и сегодня Гусево - центр одного из шести сельских поселений Оленинского района.
Разумеется, речь идет не только о том, что эту страшную правду люди должны знать. Будем думать, как увековечить память о жителях деревни, заживо сожженных в годы войны", - пишет Олег Дубов.

Письмо:

З А Ж И В О  С О Ж Ж Е Н Н Ы Е

(жестокая быль о расправе эсэсовцев с мирными жителями).

"Среди русских лесов в Тверской области затерялась небогатая деревенька Гусево, что в двадцати километрах на юго-запад от поселка Оленино.
Заканчивался морозный январь 1942 г. Район находился в оккупации немцев.
Иногда с фронта до деревни глухо доносилась канонада. Немцев в деревне не было. Осенью, не останавливаясь, по дороге на Оленино промчалась колонна фашистских танков и броневиков с солдатами. Больше оккупанты пока не появлялись.
Когда к району приближался фронт, в сентябре-октябре 1941 г., жители деревни закопали запасы продуктов, кто во дворах, в сараях, кто в огороде.
Остались в деревне одни старики да дети.
Морозная зима 1941-1942 г. засыпала деревню снегом. Сугробы выросли высокие, приходилось расчищать тропинки к колодцам. Стояла тишина. Только скрипел снег под ногами, да в лесу на морозе потрескивали деревья.
Деревня притихла, затаилась, как бы понимая, что смертельная опасность где – то рядом.
В это утро Вася Савичев, 11- летний школьник, проснулся рано, до рассвета. Непонятная тревога не давала ему спать. Вспомнились папа с мамой и сестренка, которые остались дома, в Ленинграде. Вася после окончания учебного года в начале лета 1941 г. приехал на каникулы в деревню, к бабушке с дедушкой. Да так и остался здесь. Он вскоре подружился с девочкой Аней из соседнего дома, где жила семья Боровиковых. Дети часто играли вместе. Аня была постарше его на год или два и любила читать вслух. У нее был красивый, певучий голос, и Васе очень нравилось ее слушать. Аня жила в большой семье, у нее было два брата и четыре сестры. Она была младшенькой. Две сестры, Лида и Лиза, жили здесь же вместе с родителями.
Другие сестры и братья имели уже свои семьи и жили отдельно.
Васю все любили. Светловолосый общительный мальчик, он был добрым и не по годам серьезным.
Накануне Аня долго дочитывала книгу «Робинзон Крузо». Вася слушал, затаив дыхание. Когда Аня закончила читать, на улице уже было темно.
И Аня проводила его до крыльца дедушкиного дома.
Тревога нарастала. Не пытаясь больше уснуть, Вася встал, оделся, обул валенки, натянул полушубок – подарок соседей. И вышел на крыльцо.
Было морозно, тихо, кое – где был слышен лай собак.
Начинало светать. Вдруг Васе показалось, что он слышит далекий шум машин. Вася замер, прислушался. Да, он не ошибся, издалека донесся приближающийся шум машин. Этот шум, видно, услышали собаки, они начали остервенело лаять.
Вдруг шум стих. Послышались резкие, громкие крики отдаваемых команд.
Снова послышался шум моторов, и по деревне проехали броневик и две крытые машины с солдатами.
Вася увидел, что с той стороны деревни, откуда промчались машины, цепью, с автоматами наперевес приближаются немецкие солдаты.
Это был эсэсовский карательный отряд.
Солдаты окружали деревню со всех сторон, отрезая путь в спасительный близкий лес.
Вася вбежал в дом с криком: «Немцы!». Дедушка и бабушка были уже одеты, они тоже были встревожены шумом моторов. Все вышли на крыльцо. Рассвело. Над лесом поднялось солнце. Стало хорошо видно. Цепь немецких солдат подошла вплотную к деревне и остановилась у крайней хаты, очевидно, пережидая, пока другие солдаты пройдут огородами и отрежут деревню от леса.
Наступил последний день русской деревни Гусево.
Собаки продолжали надрывно, до хрипоты, лаять.
Каратели двинулись вдоль деревни. Группы солдат заходили в каждый дом и выгоняли крестьян на улицу, били прикладами, ругались по – немецки:
«Schweinerei! Ferflucht noch mal!» (Свиньи! Проклятые!»).
Послышались короткие автоматные очереди, это солдаты стреляли по собакам. Раздались глухие взрывы гранат, каратели бросали их в подпол, чтобы не оставить никого в живых. Среди эсэсовцев были полицаи, одетые в немецкую форму, с белыми повязками на рукавах. Стараясь выслужиться перед хозяевами, они особенно яростно набрасывались на жителей, били прикладами, хватали за шиворот и выбрасывали их из домов на улицу.
Вася, находившийся уже в толпе жителей на улице, вдруг увидел, как сосед, седой крепкий старик, в полушубке, без шапки, когда его хотел эсэсовец ударить прикладом, увернулся от него, схватил вилы, прислоненные к стене, и с силой вонзил их в карателя. Тот дико завизжал. Раздалась автоматная очередь, и старик рухнул в снег. Это был Боровиков Иван Борисович, отец Ани, которая поддерживала свою маму, ей было плохо, она еле держалась на ногах. Ей помогали сестры – Лиза, 19 – ти лет, и Лида, 16 – ти лет. Их вытолкали на улицу.
Толпу жителей каратели вели к середине деревни. Навстречу двигалась другая толпа, окруженная солдатами, с другой стороны села.
Плач детей, рыдания женщин, отрывистые крики и ругань эсэсовцев громко звучали над деревней.
Когда подошли к середине деревни, каратели стали загонять жителей в два дома. Отрывисто звучали команды и ругань фашистов: «Schneller! Russische schweine! Kom!» (Быстрей! Русские свиньи! Иди!), – сыпались удары прикладами.
В помещение вслед за жителями ввалились солдаты с полицаями, они хватали стариков: «Kom! Raus!», - вывели их на улицу.
Когда повели стариков, Боровикова Лиза пошла вслед за ними. Стариков поставили к стенке сарая. Перед ними выстроилась цепь карателей, вскинули автоматы.
Опушка леса была рядом. Лиза шагнула в глубокий снег, направляясь к опушке. Ей показалось, что один из карателей взглянул на нее и поднял пистолет. Лиза напряглась, ожидая пулю в спину. Прозвучала команда, и полоснули очереди по старикам.
С первым выстрелом по старикам Лиза потеряла сознание и рухнула в глубокий сугроб. Пуля карателя ее не достала, она упала в снег на мгновенье раньше его выстрела. Это спасло ее - единственную свидетельницу зверской расправы эсэсовцев над мирными жителями деревни Гусево.
Каратели, расстреляв стариков, обложили дома, где были заперты женщины и дети, сеном, плеснули керосин, и подожгли их.
Пламя мгновенно охватило этот последний приют неповинных русских людей.
Плач и рыданья, крики детей и женщин слились в один трагический вопль ужаса вместе с шумом взметнувшегося к небу пламени.
Автоматчики внимательно следили за окнами, чтобы никто не посмел покинуть этот дьявольский костер, где заживо горели русские крестьянки с маленькими мальчиками и девочками, парнишками и девушками с чистыми голубыми глазами и добрыми невинными душами.
Сатана в форме оберштурмбанфюрера СС – Фриц Вайсман откровенно торжествовал, предвкушая очередные награды за смелое уничтожение еще одной партизанской базы.
Он приказал сжечь всю деревню, и адские костры взметнулись в небо. Шум горящих домов слился в один продолжительный стон, как будто стонала сама русская земля, прощаясь со своими заботливыми и трудолюбивы-ми дочерьми и сыновьями.
На следующий день после огненной трагедии, уничтожившей дер. Гусево, издалека подошла группа партизан. Они и спасли Боровикову Лизу, нашли ее в глубоком снегу и привели в сознание.
Видно, ангел хранитель отвел от нее пулю карателя и не дал ей замерзнуть в снегу, чтобы она могла поведать людям, как эсэсовцы заживо сожгли жителей дер. Гусево, так же, как они сделали это с белорусской деревней Хатынь.
Мы свято чтим память всех заживо сожженных 149 человек, в том числе 75 детей, в братской белорусской деревне Хатыни.
Я пишу эти строки об огненной трагедии Гусево, об ничем неоправданной жестокости немецких фашистов, чтобы Великая Россия также свято помнила о своей, мученический погибшей в огне от рук эсэсовских карателей, деревне Гусево Оленинского района Калининской области (ныне Тверской).
Там погибла и семья моего дедушки, Боровикова Ивана Борисовича: он сам, моя бабушка и две их дочери: Аня и Лида, а также мальчик из Ленинграда – Вася Савичев.
Чудом оставшаяся в живых Боровикова Елизавета Ивановна до освобождения этих мест Красной Армией в 1943 г. воевала в партизанском отряде, а затем в воинской части нашей армии, в составе которой дошла до Берлина.
После войны она долгое время преподавала русский язык и литературу в средней школе поселка Фирсановка Московской области.
Мы дружили с ней. Она была одаренным педагогом, обаятельным, добрым человеком.

02.02.2014 г. Н.И. Боровиков".

Справка:

Боровиков Николай Иванович родился в деревне Гордеево Оленинского района Калининской области 25 февраля 1931 г.
Служил в Советской Армии, был летчиком – истребителем, летал в Кубинке Московской области. После демобилизации работал у Генерального конструктора Королева С. П. Одновременно учился в юридическом институте. Впоследствии работал следователем, помощником прокурора района г. Москвы, а затем на кадровой работе в Министерстве химической промышленности и Госснабе СССР. Женат, имеет троих детей, шестерых внуков и одного правнука.