В Твери проходят судебные заседания по избранию меры пресечения московской активистки Лаврешиной, поддержавшей другоросса Сергея Череповского

16 августа в Твери пятеро московских активистов у здания суда Центрального района, где проходило заседание по делу другоросса Сергея Череповского, провели пикет. Как сообщает ОВД-Инфо, Ильдар Дадин, Вера Лаврешина, Олег Прудников, Владимир Мичурин и Геннадий Строганов развернули баннер "Свободу политзеку Череповскому!". Все участники акции были задержаны. 21 августа состоялось первое заседание по избранию меры пресечения Веры Лаврешиной.

Блогер Павел Шехтман на Грани.Ру написал репортаж из зала суда.

"Вернулся из Твери с суда по мере пресечения для Веры Лаврешиной.

Вера, напомню, была задержана на пикете в защиту другоросса Череповского и обвинена по статье 318 (применение насилия в отношении представителя власти – до 5 лет).

Похудевшую Веру вводят в суд, мы встречаем ее ротфронтовским приветствием, она отвечает: «Россия будет свободной!». Веру запирают в клетку - заседание начинается. Судья просит Веру встать, Вера: «Я плохо себя чувствую, у меня кружится голова. Меня везли в железном стакане, в котором невозможно дышать». Этот самый «стакан» - закуток в автозаке с сидячим местом, едва ли не полметра на полметра, условия в сущности пыточные. Вера держится, но, когда на нее не направлено внимание, прислоняется головой к решеткам клетки – видно, что ей действительно очень плохо.

Адвокат (Елена Романова, адвокат Ильи Фарбера, – ее предложили Вере сыновья Фарбера, спасибо им) выступает с ходатайством о приобщении к делу медицинских документов. Оглашается несколько тяжелых хронических диагнозов, с каждым из которых держать человека в СИЗО – преступление. Я знал, конечно, что Вера физически не самый здоровый человек, но от оглашенного списка становятся дыбом волосы. И я вновь поражаюсь мужеству и силе духа этой женщины, которая так отчаянно борется со своими телесными немощами и стремится с ними быть не только на уровне, но и показывать пример здоровым мужикам.

(В скобках. Специально для троллей. Психиатрических диагнозов не только нет, но Вера не раз смеясь говорила, что она единственный в стране полностью нормальный человек СО СПРАВКОЙ – ее официально признали нормальной в психушке, куда ее увозили по вызову ментов.)

Вот и теперь Вера до последнего не хотела предавать огласке свои болезни и только благодаря убеждениям адвоката дала на это согласие – в результате справки были собраны экстренно, в последнюю минуту, и оказались полной неожиданностью для суда и обвинения.

Судья спрашивает, заявляла ли Вера жалобы на здоровье при поступлении в ИВС. «Нет, со мной обращались так безобразно...» Взвивается адвокат: если человек не заявлял жалоб, это не значит что он не болен, он может не заявлять жалоб и вскоре вообще умереть.

Засим следователь начинает излагать основания для содержания Веры под арестом. Основание первое: адрес фактического проживания подозреваемой неизвестен, она может скрыться (при том что Вера всегда жила по прописке). Адвокат: вы собирали сведения о личности подозреваемой, запрашивали участкового? Нет, никаких запросов к участковому не делали, и вообще все, что есть у следователя, – это формуляр с официальной пропиской. Одним словом: обвинение НЕ ХОЧЕТ знать адреса фактического проживания, а потому адрес фактического проживания ему неизвестен, а потому человек должен сидеть в СИЗО.

Еще лучше было второе основание для ареста, озвученное милой девушкой-прокурором: «Свою вину не признает и своим поведением активно препятствует установлению истины, тем самым препятствуя уголовному судопроизводству». Привет из 1937 года.

Зачитывается рапорт мента, из которого следует преступление Веры (средней тяжести, до 5 лет). Оказывается, во время задержания она «резко дернулась ко мне и с силой нанесла удар рукой по плечу правой руки, отчего я почувствовал физическую боль и отдернул руку». В травмпункт мент не обращался, внешних повреждений нет, но – вместо них, как теперь модно – есть утверждение о «физической боли».

Вера объясняет: "Я рванулась к Олегу Прудникову, когда «пострадавший» наступил ему ногой на шею и голову и заламывал руку. Я не могла оставаться спокойной, когда моих товарищей, которые совершенно не сопротивлялись, возили лицом по асфальту и плясали у них на головах, это преступление, тут всякий будет вырываться, это нормальная реакция человека, в котором осталась лишь крупинка совести! Это безумие. Я не вижу пострадавшего, я не верю, что могла нанести ему повреждения, он в три раза здоровее меня, у меня маленькие кулачки, а меня, как опасное животное, держат в клетке!»

Разумеется, адвокат разносит детский лепет обвинения в пух и прах. Здесь обсуждается не вина Лаврешиной, а ее личность – но обвинение не озаботилось собрать хоть какие-то справки. Обвинение игнорирует статьи Конституции о праве не свидетельствовать против себя и презумпции невиновности, отсутствие объективных свидетельств причиненных менту страданий и т.д. Адвокат предлагает выпустить Веру под залог в 300 тысяч рублей. Объявляется перерыв для принятия решения.

В перерыве мы (я, Володя Мичурин и Олег Прудников) имели удовольствие пообщаться со следователем. Следователь выглядел очень довольным собой и преисполненным сознания значительности своей миссии. «Это не я, это закон. Мы всего лишь исполняем свою работу. А вы нарушаете закон – и будете сидеть. И Череповского посадят, и Лаврешину посадят, и вас всех одного за другим посадят». - «Вы исполняете свою работу? Охранники в Освенциме тоже исполняли свою работу». - «Ну, нельзя же сравнивать разные страны и обстоятельства...» - «Вы исполняете закон? Но то, что вы излагали в качестве оснований для ареста, – это же издевательство над правом!» - «Вы юрист?» - «Да все, что сказала адвокат, в любой цивилизованной стране принималось бы просто по умолчанию! Как вы можете мотивировать арест тем, что она не признает своей вины! Ведь по всем понятиям права она невиновна, пока суд не установит обратное!» Промолчал, не нашел что ответить. Кажется, Мичурин заметил: «Кафка отдыхает».

Зачитывается решение. Отложить суд на 72 часа для исследования вновь представленных документов и проведения медицинского освидетельствования. На тот же срок продлить задержание Веры.

...Выйдя на улицу, я увидел, как мимо суда едет какая-то фура и на ней по грязи пальцем написано: «Люблю родных ментов!».