В гостях у Воробьёвой Нины Дмитриевны - старожила посёлка Осуга, узницы немецких концлагерей
Жительнице посёлка Осуга Воробьёвой Нине Дмитриевне в этом году исполняется 82 года. Она пережила в юном возрасте немецкую оккупацию Осугской земли, была угнана в Сычёвский концлагерь, всю свою жизнь проработала в Осуге. Нина Дмитриевна всегда с добродушной улыбкой встречает гостей и готова подолгу разговаривать на различные темы за чашкой чая.
В доме Нины Дмитриевны всегда порядок, в печи потрескивает огонь, в комнатах очень уютно. Конечно, как и многих одиноких стариков, и её периодически посещают пессимистические мысли, но она держится всё же и не перестаёт радоваться жизни.
Рассказ Нины Дмитриевны о себе:
«Родилась я в 1932 году на хуторе Цибулино, который располагался в 4 км севернее станции Осуга. Там рядом ранее существовал железнодорожный разъезд, стояло несколько бараков, в которых жили работники железной дороги. Сейчас, конечно, уже ничего не напоминает о том, что в той местности протекала жизнь.
В Осугу я с родителями перебралась в 1935 году. В то время начали активно организовывать колхозы, и жителей отдельных хуторов практически принудительно сгоняли в коллективные хозяйства. Отец мой, Дмитрий Спиридонович Орлов, родом из деревни Ульянково Артёмовской волости (ныне Курьяновский с/о) сразу же по переезду в Осугу устроился работать на железную дорогу стрелочником. Мать, Евдакия Ульяновна, родом из деревни Шаламово (прежнее название Желудьёво) Артёмовской волости (ныне Курьяновский с/о).
В Осуге семья купила дом на Привокзальной улице, который в последствии во время фашистской оккупации немцы растащили и практически разрушили. Войну я встретила на станции Осуга. До непосредственно самой оккупации станцию и посёлок неоднократно бомбили. Так как улицы в посёлке расположены близко от железной дороги, а начинались они все от ж/д вокзала, то снаряды зачастую падали и на жилые постройки. При сигнале о начале бомбардировки мы выбегали из домов, прятались на окраине посёлка и в расположенной рядом деревне Малиновка (это был хутор, выросший в деревню, где насчитывалось порядка шести домов, в 1 километре севернее Осуги).
Я помню, как советские войска отступали. А особенно в душу запала сцена, как жительница пос. Осуга Татьяна Алексеевна Пушкова, студентка Ржевского медицинского училища, прощалась со своей мамой. В это время через станцию проходили кавалерийские части. Татьяна плакала и обещала маме, что скоро их армия вернётся сюда. В связи со своим медицинским образованием она была военнообязанной. Татьяна вернулась с войны живой.
Оккупировав территорию Осуги и окрестных деревень, немцы приступили к отъёму всего ценного, тёплой одежды и скотины у местных жителей. У моего отца немцы отобрали галоши, которые одевались на валенки, отрезали задник и ходили как в шлёпанцах. У нас были пчёлы, а немцы узнали об этом и залезли в подпол, но полакомиться особо не пришлось, так как рой вылетел и изрядно искусал фашистов.
Признаться, над нами они особо не издевались, но дома наши рушили на дрова, а мы жили в окопах. В Осуге было много немецких бань и быстро возведённых жилых помещений, так как через станцию всегда передвигались войска по маршруту Ржев-Вязьма, и здесь они часто отдыхали и переформировывались.
Особо мне запомнилось празднование Нового Года 1942 года. Немецкие офицеры развернули широкие праздничные гуляния в доме, который располагался на улице, что проходила неподалёку от пекарни. Немцы зазывали детей на ёлку через местных русскоговорящих комендантов. А мы и пошли, около пяти человек. Увидели красиво наряженную ёлку, угощения… Немцы нам «Рус, спойте песню!», ну а мы по незнанию и поём «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведёт…». Немцы всполошились, закричали «Сталин, Сталин…», ну а мы и пустились наутёк в разные стороны, благо никого не поймали.
В начале 1942 года в районе станции Осуга западнее, со стороны Замятино, и севернее, со стороны Шаламово, советская армия устроила прорыв немецкой обороны и вышла к деревне Шелковитино, хутору Никифорово с запада, и к деревне Шаламово и хутору Цибулино с севера. В это время на станции Осуга уже был расквартирован немецкий бронепоезд, который принял активное участие в подавлении наступления.
У моей мамы в Шаламово жил брат, и он рассказал, что позиции советских войск вместе с большей частью этой деревни в течение совсем короткого промежутка времени были сметены огнём бронепоезда. Оставшиеся в живых жители деревни перебрались к нам в Осугу. Тут они с нами вместе жили в окопах. Племянница моей мамы из Шаламово принесла с собой маленького мальчика, родители которого погибли при ударе по деревне. После войны этого ребёнка забрали в детский дом.
В октябре 1942 года нас, жителей Осуги и окрестных деревень, немцы собрали в районе вокзала и частично погрузили в вагоны, а частично отправили пешком и на гужевом транспорте в район города Сычёвка, где располагался распределительный лагерь пленных. Мне посчастливилось идти пешком, так как тех кто был погружен в вагоны, сразу отправили в сторону Белоруссии. Разрешили взять с собой скарб какой был. У нас была корова, так и её заставили взять с собой. У нас практически всех жителей с улицы угнали. Мою семью догнали до деревни Пызино (в 3 км от Сычёвки ныне Караваевское с/п). В связи с тем, что я заболела тифом (немцы опасались этого заболевания), мою семью не погнали дальше, а остальных наших односельчан отправили кого куда – кого в Германию, кого в Польшу, кого в Белоруссию.
Мы находились в скотских условиях в этом распределительном лагере, где происходили расстрелы пленных советских солдат, которых не могли угнать дальше. Родителей заставляли много работать.После моего выздоровления в декабре 42-го наша семья отправилась по непролазным снежным заносам обратно в Осугу по военной дороге через Помельницу. Всего пришлось пройти порядка 25 км. Придя, увидели печальную картину – практически все дома на нашей Привокзальной улицы были сожжены. Ежедневно станция Осуга подвергалась бомбардировкам советской авиации и артиллерии.
Уже в декабре 1942 года фронт был в 4 км к востоку от Осуги, в деревнях Киселево и Пищагино, и оттуда к нам на окопы часто прилетали советские снаряды. Однажды одним из таких снарядов на моих глазах убило двоих жителей Шаламово, которые укрывались в наших окопах.
Помню, как началось немецкое отступление в 6 марта 1943 года. Фашисты отдельными группами выходили из лесов севернее Осуги, а по железной дороге в сторону Вязьмы двигались замаскированные эшелоны военной техники. И вот уже отступая, немцы оставляли засады. Таковые пришлось преодолеть советским войскам при входе в посёлок, а так же в здании ж/д вокзала и столовой, которая располагалась рядом со станцией. Тут засел пулемётный расчёт. Засады были и дальше, но я уже не видела того, что происходило за ж/д вокзалом. В этот же день был взорван железнодорожный мост через реку Осугу.
После окончания боёв мы маленькие ходили на места ожесточённых боёв, в особенности рядом с деревнями Рогачёво, Котеленка, Киселёво, Станино, Петраково, что восточнее Осуги, и собирали советские гильзы патрон, так как они были медные. Тут в посёлке один дед принимал их у нас – жить на что-то нужно было, свирепствовал голод.
Вскоре через станцию начали проходить уже советские железнодорожные эшелоны, мост через реку восстановили. Отстроили и новый вокзал из деревянных шпал, взамен уничтоженного, построенного ещё в 1888 году (в нем был буфет, зал ожидания, кассы).
Осенью 43-го года я пошла в школу, которая располагалась в деревне Шелковитино, постройки 1896 года. Здание было сильно разгромлено, и вскоре буквально в 500 метрах было построено новое небольшое здание. Тут я отучилась 4 класса и бросила из-за продолжавшегося послевоенного голода. Приходилось работать на станции при погрузке-разгрузке вагонов и помогать родителям по хозяйству.
В 1953 году здание школы сгорело, и директором Смирновым Василием Петровичем была отстроена новая школа у нас в Осуге, вот где она до злополучного 2007 года и находилась (прим.: Замятинская школа в пос. Осуга сгорела 27 февраля 2007 года).
В 1954 году я устроилась счетоводом на работу в Железниковскую участковую больницу, что находилась в дер. Железниково (прим.: в 4 км юго-восточнее Осуги). Здание больницы было деревянным, ещё в 1874 году пожертвованным помещицей Егоровой для медицинских нужд. Во время войны тут располагался немецкий госпиталь. Здание пришло в негодность, и в 1966 году нас перевели в освободившиеся помещения бывшей военной части авиационного предупреждения, в полукилометре севернее Осуги, которая квартировалась тут с 1949 года. С ремонтом здания и вообще с обустройством больницы весомо помогало Осугское карьероуправление.
Как у счетовода, помимо своих, у меня всегда было много других обязанностей. Я помогала в заполнении карточек, занималась уборкой помещений, ставила необходимые процедуры больным, кормила лошадей, помогала акушеркам.
В этот период времени я вышла замуж за жителя Осуги Воробьёва Германа Михайловича, который работал кочегаром в котельной Комбината нерудных материалов (в 1 км от ст. Осуга). Через короткий промежуток времени мы въехали в новый дом по ул. Школьная, в котором прожили практически 30 лет, до переезда в дом моих родителей. К сожалению детьми Бог нас не наградил….
Вскоре нашу больницу захотели перенести в новое здание, которое стали строить в деревне Двойнёво, но в итоге больница переселилась в деревню Ульянково (прим.: где до сих пор и располагается в виде дома-интерната для престарелых). Туда на работу стало ходить сложнее, всё-таки это порядка 6 километров.
После 4 лет преодоления таких длинных расстояний я устроилась работать на хлебопекарню в посёлке Осуга в качестве пекаря, где заведующей была Морозова Клавдия Ивановна. Тут приходилось замешивать тесто, чистить формы для запекания, складировать испечённый хлеб. Хлеб распространяли по местным открывшимся в начале 60-х годов магазинам РайПО в пос. Осуга, пос. Карьер, деревнях Замятино и Курьяново. Приходилось иногда и за истопника работать. Тут я проработала до середины 80-х годов, после чего мне пришлось уволиться и быть дома, так как моя мама сильно заболела. Она жила вот в этом доме на улице Привокзальной, где мы сейчас находимся. Сюда я с мужем переехала окончательно после смерти мамы.
Муж скончался в середине 90-х, и я с тех пор проживаю одна. Но скучать мне особо тоже не дают. Часто приходят подруги и соседи, приезжают родственники и бывшие односельчане, со всеми из которых я имею добрые отношения.
Нас, стариков, забыли совсем… Живём мы себе тихонько, доживаем отпущенное нам Богом. Бывает не хватает каких-то жизненных благ, особенно когда в связи с возрастом дееспособность падает, но мы не ропщем. Власти не до нас, хорошо что пенсию поднимают и не задерживают, и на этом спасибо. А вот то что деревня вымирает – за это досадно. Видимо руководителям на верхах не интересна жизнеспособная деревня, молодёжь выдавливают в города. Школы нет теперь, а без неё угасает жизнь в деревне…».
Автор Андрей Калашников. Источник vk.com
