Несколько эпизодов войны...и теряешь веру в человечество

"В 45-м советские солдаты могли, имели полное моральное право уничтожить Германию как страну, и немцев как нацию. Они этого не сделали. После всего что видели и знали - не сделали."

"Бомбардировка Дрездена — серия бомбардировок силами Великобритании и США 13—15 февраля 1945 года. В результате бомбардировок количества погибших от 25 тысяч до 200 и даже 500 тысяч. Генерал американских ВВС Фредерик Андерсен довольно отметил, «что немцев надо довести до такой кондиции, чтобы этот ужас они передавали от отца к сыну и далее внукам. В любом случае этот метод приемлемее, чем поголовная кастрация».

"Несколько эпизодов войны. В 41 году в деревне в деревне Белый Раст, танкисты Гудериана, поставили на крыльце дома двенадцатилетнего Володю Ткачева развлекались стрельбой по живой мишени. Вышедшую из дома крестьянку расстреляют вместе с тремя маленькими детьми. В соседней деревне немецкий офицер, ночевавший в крестьянской избе, разбил о стенку голову двухлетнего малыша: ребенок слишком громко плакал и мешал немцу отдыхать. В селе Королевка пехотинцы фон Клюге убили беременную женщину за то, что она не разрешила им взять из печи приготовленную на обед пищу. По Тверью, тогда солдаты (солдаты???) из 9-й армии генерала Адольфа Штрауса изнасиловали двадцатипятилетнюю Ольгу Тихонову, мать троих детей, находившуюся в последней стадии беременности. А после — перерезали ей горло.
Из воспоминаний советских детей.
"Я видел то, что человек не может видеть... Ему нельзя...
Я видел, как ночью пошел под откос и сгорел немецкий эшелон, а утром положили на рельсы всех тех, кто работал на железной дороге, и пустили по ним паровоз...
Я видел, как запрягали в брички людей... У них — желтые звезды на спине... И весело катались... Погоняли кнутами...
Я видел, как у матерей штыками выбивали из рук детей. И бросали в огонь. В колодец. А до нас с матерью очередь не дошла...
Я видел, как плакала соседская собака. Она сидела на золе соседской хаты. Одна..." Юра Карпович, 8 лет
"Помню, что каратели черные все, черные... У них даже собаки были черные...
Мы жались к матерям... Они не всех убивали, не всю деревню. Они взяли тех, кто справа стоял, и разделили: детей — отдельно, родителей — отдельно. Мы думали, что родителей будут расстреливать, а нас оставят. Там была моя мама... А я не хотела жить без мамы... Я просилась к ней и плакала. Как-то меня пропустили.
А она, как увидела... Как закричит:
— Это не моя дочь!
...Вот это я запомнила. Глаза у нее не слез были полны, а крови. Полные глаза крови:
— Это не моя дочь!
Куда-то меня оттащили. И я видела, как сначала стреляли в детей. Стреляли и смотрели, как родители мучаются. Расстреляли двух моих сестер и двух братьев. Когда убили детей, стали убивать родителей. Стояла женщина, держала на руках грудного ребеночка, он сосал водичку из бутылочки. Они выстрелили сначала в бутылочку, потом в ребенка, и потом только мать убили." Фаина Люцко, 15 лет
" Собрали всех детей, нас было тринадцать человек, поставили впереди своей колонны — боялись партизанских мин. Мы шли, а они за нами ехали. Если надо было, например, остановиться и взять воду из колодца, они сначала запускали к колодцу нас. Мальчишки не так боялись, а девочки шли и плакали. А они за нами на машинах... Помню, что мы шли босиком, а еще только начиналась весна... Первые дни...
Хочу забыть...
Немцы ходили по хатам... Собирали тех, у кого дети ушли в партизаны... И отрубили им головы посреди деревни... Нам приказали: "Смотрите". В одной хате никого не нашли, поймали и повесили их кота. Он висел на веревочке как ребенок". Люба Александрович, 11 лет