Эпизод III. Комаровка
Солнце, как это обычно и бывает, кланялось закату, окрашивая макушки окрестных деревьев в червонное золото. С истошными писками всюду носились стрижи, вдалеке лениво брехали собаки, комарихи собирались в орды на границах болот, у деревенского колодца спортивно «лаялись» Семёновна и Матвеевна.
Кругом разливалась благодать...
Дед Ганнибал, сидя на завалинке, покуривал папироску, и хитро прищурясь, впитывал в себя окружающие его звуки. Во время особо красивых выпадов Семёновны и Матвеевны, он одобрительно хекал, хлопал себя рукой по коленке и ненадолго заливался ехидным старческим смешком.
Рядом с ним, на одном из последних солнечных пятен уходящего дня, расплылся рыжий котяра бандитской наружности и изредка мявкал в ответ на смех старика. Перед наглой рыжей мордой кота прошмыгнули две мыши. Одна толстая, отожравшаяся, другая тощщая и наглая. Кот лениво повел хвостом, и сделал вид, что нет тут никаких мышей.
- Котяра, - хмыкнул дед, - мне тебя не Буцефалом надо было прозвать, а Лепольдом. Понял?
Буцефал с деланой обидой глянул на хозяина, мявкнул, и в один прыжок перескочил на столб забора. Там, повернувшись к старику задом, презрительно дёрнул кончиком хвоста и спрыгнул с другой стороны, растворившись в вечерних сумерках.
За кустами крыжовника кто-то тихо взматернулся.
- Кого там черти несут?! - рявкнул дед.
- Це я, деда! Ляксей. - пропищал кто-то невидимый тонким голосом.
- Навальный? Пошто там полез? Опять зелёного крыжовнику захотелось?
- Нууу, деда! Шо ты опять меня "Навальным" этим кличешь? Ну, не я тогда твой крыжовник объел!..
- Ты, не ты, - перебил дед пацана, - а кучу мне там за кустами навалили такую, что я пол-огорода удобрить смог-бы. Давай вылазь!
Из-за кустов показался отрок, лет эдак тринадцати от роду. Морда лица его была извазюкана соком черной смородины, руки изодраны шипами крыжовника, а под левым глазом сливовел синяк.
- Опять с Вовкой подрался?
- Не, ну а чё он первый начал! Мы в городки играть хотели, а он себе все бабки захапал и делиться не хотел, а я ему сказал, что нельзя так, а он сказал, что ему можно, а я пошёл и на телеге кирпичом изобразил, что Вовка-вор, а телега, к слову сказать, добрая такая, крепкая, а Вовка увидел, и нифига не сказал, а я обиделся и захотел ему в морду двинуть, а он мне двинул... -слова сыпались из Лёшки как горох из худого мешка.
- Цыц! - не выдержал дед. - С Вовкой сам разбирайся, мужик ты, или где.
- Нууу, дед! Я уж кому только не рассказал, даже Ксюхе, и все за меня!
- Прям так и все? - не поверил дед.
- Ну... Почти все. Вон завтра на болото пойдем, кричать будем, что Вовка-вор!
- Волки вас там не зажрут? Чёрно-серые такие?
- Ты чё, дед?! - возмутился Лёшка - Мы ягнят с собой возьмём, если чё, волки их сожрут сначала, а мы и сбежать смогём. А коль чё, то с Заречной нас мужики барачные заспосут! Я с их Чёрным ужо договорился!
- Тьфу, на тебя, Лёха, и на Вовку твоего, тьфу! В одной деревне живёте, а как с разных берёз свалились. Иди отсель, баламут. Мне работать надо.
Лёшка, надулся, засопел, но уходить вроде как и не собирался. Дед с прищуром глянул на мальца:
- Ща я на тебя Джугу спущу...
Ляксей мигом переменился в лице, развернулся на сто восемьдесят, и предательски бзднув, умчался в тёмные дали...
- Эхе-хе-х... -вздохнул дед. - Дураки-дураками...
Продолжение, возможно, следует...
