"Мы стали службой услуг". Нам бы так же...

Вчера слушал по Эху беседу с замминистра Грузии. Даже по голосу - очень обаятельная женщина. Кому интересно - пожно послушать по ссылке в оригинале. Ниже - часть беседы. Про конструтивное даже заикаться не хочется. Вот оно....у них...

 А. ВЕНЕДИКТОВ - Эка, простите, пожалуйста, но многие поколения слово «коррупция», слово «взятки» - оно касалось не только Грузии, Грузинской советской социалистической республики, но и Грузии тоже. Как можно объяснить людям за полгода, они всю жизнь – врачи, учителя, полицейские, да, чиновники – давали взятки, брали взятки за простые вещи. Как можно за полгода переучить население?
Э. ЗГУЛАДЗЕ - Вы знаете, давая очень реальные примеры, во-первых, что мы сами меняемся, потому что коррупция – что это такое? Если министр не берёт взятку, замминистра не берёт взятку. Если замминистра не берёт взятку, глава департамента не может физически брать взятку. И так далее, и так далее. Цепная вся реакция. Так что в первую очередь мы давали сами пример, что можно жить без коррупции. Во-вторых, все наши шаги были очень публичными, часто даже некрасивыми. Мы арестовывали чиновников в присутствии прессы. Это всё широко освещалось. И я говорю о людях, влиятельных людях, влиятельных политически, экономически, и даже в богеме, и так далее, и так далее, культурная элита иногда не менее важна в этом реформировании социального менталитета, чем политическая элита. Мы арестовывали сотнями полицейских, прокуроров, даже судей, но мы также арестовали нескольких депутатов за коррупцию, мы арестовали нескольких губернаторов за коррупцию, и, конечно, обычных граждан, которые в плане этой реформы давали или брали взятки.
Т. ФЕЛЬГЕНГАУЭР - Тогда возникает следующий вопрос. Вот, вы объяснили всё про коррупцию. Вот, люди поняли. Но когда происходит набор, по какому принципу, откуда вы берёте новых людей? Причём, если мы говорим, что вы снимаете и арестовываете людей высокопоставленных, надо же туда тоже соответствующих специалистов найти. Откуда…
Э. ЗГУЛАДЗЕ - Вы знаете, вот эта репрессивная часть реформы, которую нельзя обойти, нельзя, просто нельзя, потому что другой message, который сразу же отправлялся правительством параллельно тому, что коррупция – это плохо, было то, что закон один для всех. И третья часть того же message – это то, с чем у нас была проблема в Советском Союзе, да, вы, наверное, согласитесь, что такое справедливость и что такое закон? И можно ли эти два понятия вместе слить. И самый лучший подход в нашем понимании, по крайней мерее, это показывать через тело. Я вам дам один конкретный пример, который на очень раннем этапе реформы мы сделали. Мы разогнали ГАИ. В основном это освещается как очень такое резкое решение, правильное, неправильное, это 17000 человек, это не просто чиновники, это люди с оружием, ты их выгоняешь просто, и так далее, и так далее, что это значит. Многие даже мои сотрудники могут не согласиться, но я как человек не полицейский, человек, который пришёл абсолютно из другого мира, когда смотрю сейчас назад в эту недавнюю историю нашей страны, я думаю, то, что правительство и конкретно это министерство подошло к реформам как к менеджменту бизнеса, а не как к бюрократии. Они очень чётко осознали, что мы хотели создать новый продукт. Мы выбрали ГАИ как наш пилотный проект, как наш VIP-продукт. Почему ГАИ? Во-первых, это был одним из самых-самых гниющих департаментов полиции. Во-вторых, потому что ГАИ – это лицо полиции, потому что они стоят на улице. Каждый гражданин, водитель либо пешеход их знает. И первое восприятие полиции исходит от ГАИ. И, в-третьих, также очень банальная реальность, изменить взрослого человека, ну, я не скажу невозможно, но очень-очень трудно и, наверное, в большинстве случаев невозможно. Особенно если говоришь о человеке коррумпированном. Так что мы решили не менять, а просто начать с нуля, построить абсолютно новую структуру и показать населению, что возможно переменить, не знаю, перебороть коррупцию, что мы настроены серьёзно, что мы будем менять и эти изменения возможны. И это дало очень быстрый результат, который мы ожидали, а что касается набора новых людей, мы набирали параллельно в этих структурных реформах и до сих пор набираем, конечно же, новых сотрудников полиции. Наша тактика была такова. Мы изменили абсолютно суть, мы называем его сейчас академией полиции, до этого это были разные школы МВД, мы отказались от советского классического подхода к преподаванию, что раньше школы МВД давали диплом юриста реально и плохой диплом юриста. Мы сказали так – если подаёшь на детектива, например, или расследователя, ты должен уже быть юристом. Но для патрульной полиции, для инспектора на улице диплом юриста не нужен. Это навыки и опыт, который мы можем дать в рамках очень интенсивного курса. Наши курсы… попасть, во-первых, в академию очень сложно, потому что вначале у нас на одно место было 100, 200 человек подавали. Сейчас десятками. Конкурс очень большой. Попасть в академию очень сложно. Но окончить академию ещё сложнее. У нас тесты и quiz’ы каждую неделю. Заканчивает академию где-то 70% курсантов, не больше. А как мы отбирали. Опять же, мы отказались от классического подхода. Мы не проверяем знания как таковое, мы проверяем общий уровень интеллекта, мы проверяем навыки. Мы нацелились и тогда, и сейчас набирать не умных, а сообразительных людей, потому что открытого сообразительного человека можно научить тому минимуму, который нужен патрульной полиции, а остальное уже при практике. И мы учим постепенно. Конечно, полицейский минимум раз в году возвращается в полицейскую академию. Сейчас уже в МВД невозможно продвигаться вперёд без возвращения в полицейскую академию. Например, даже если человек рекомендован на пост главы департамента, он всё же на неделю – две возвращается в полицейскую академию. Вот это новшество, грузинское ноу-хау, о котором я хочу рассказать, потому что за эти недели или две у нас нет амбиций их чему-то научить, потому что априори подразумевается, что если человек рекомендован на такой большой пост, он профессионально подходит к этому посту. Для чего мы его возвращаем в академию? Это чтобы посмотреть, убедиться, проверить, есть ли у этого человека другие качества, которые нужны, для того чтобы управлять людьми. Это, конечно, навыки менеджмента, организационные навыки, что не всегда то же самое, что профессиональная криминалистика, и так далее, и так далее, и самое главное – его психологический портрет, потому что что мы меняли? Мы меняли не структуру полиции. Главное не то, что милиция переименовалась в полицию или ГАИ стало патрульной полицией, мы постарались, и, по-моему, удачно переменить вообще суть. Мы стали службой услуг.

http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/790243-echo.phtml