Информация к размышлению

При современных темпах давления на общественное сознание и условиях реформирования государственной системы Россия рискует стать, вопреки действующей Конституции, унитарным государством, а не федерацией уже в ближайшее время. Более того, в стране созданы все условия для монополизации власти одной политической силой, ликвидации политического плюрализма и демократии в целом.

Начало этому уже положено.

Из общественного сознания стало вытесняться само понятие субъекта Российской Федерации, с последовательно заменой его на недостаточно определенное понятие региона.

Как известно, термин «регион» имеет латинское происхождение (regio – страна, область). Им определяют территорию, обладающую целостностью и взаимосвязью её составных элементов. На современной российской почве выходит, что регион - это административно-территориальная единица, не обладающая, кроме местоположения и, реже, этнического состава, своими собственными специфическими признаками. Вместе с тем, действующая Конституция выделила аж 6 видов субъектов Российской Федерации (республики, края, области, автономные округа, автономную область, города федерального значения) очевидно, предполагая между ними определенные различия, не только географического, социально экономического и, в ряде случаев, этнического, но и правового порядка, которые будут формироваться в процессе их развития.

            Говоря о федерализме сегодня, мы можем констатировать, что его развитие фактически было свернуто теми политическими силами, которым была невыгодна утрата всей полноты власти, а, следовательно, применительно к только зарождавшейся в России рыночной экономике, экономического господства.

  Для сохранения своего положения российская политическая элита приняла все необходимые меры предосторожности.

   Во-первых, создание федеральных округов с назначаемыми туда полномочными представителями Президента Российской Федерации, что, в общем-то, Конституцией не предусмотрено.

 Во-вторых, сохранение органа, не отнесенного ни к одной из ветвей власти – прокуратуры, до сих пор, несмотря на все демократические преобразования, имеющей статус «ока государева», атавистически-неприемлемый в современном демократическом правовом государстве.

Данные государственные институты весьма успешно сохраняют status quo, оказывая существенное административное давление на субъекты Российской Федерации, лишая их самостоятельности, не позволяя принимать по-настоящему собственное законодательство, учитывающее интересы региона и его жителей, подгоняя его под «федеральный стандарт», не учитывающий местную специфику и лишая, тем самым, региональные власти возможности маневра в условиях постоянно развивающихся общественных отношений, за которыми законодательство и так не успевает, определяют политический климат в стране, как правило, не согласующийся с реальными настроениями в обществе, и поддерживают среди граждан патерналистский тип сознания (нынешний Президент России, ругая патерналистское сознание в обществе, тем не менее активно продолжает инспектировать детские сады, вкручивать лампочки и контролировать перекрывание крыш жилых домов).

            В-третьих, придание Главам регионов (уже не субъектов Российской Федерации, а, скорее, объектов, естественно, в правовом понимании субъекта и объекта) октроированного статуса – отменой выборов глав регионов, что усиливает эффект от работы полномочных представителей Президента и прокуратуры, поскольку проявивший строптивость или неучтивость по отношению к центру глава региона может быть смещен с занимаемой должности на более лояльного по отношению к Кремлю. А соответствующие данные для выражения недоверия как раз и представят полномочные представители Президента в федеральных округах и свежеотреформированная прокуратура, которой все меньше и меньше дела до возбуждения и расследования уголовных дел, но все больше и больше дела до формирования благоприятного для политической элиты климата в стране.

            Помимо рычагов сугубо политических, есть, безусловно, серьезный экономический рычаг, позволяющий держать глав регионов «в тонусе», обеспечивая их лояльность. Таким рычагом служит сформированная в современной России налоговая система.

            Регионам оставлены не только наименее популярные у населения налоги – транспортный налог, налог на имущество организаций и налог на игорный бизнес (особенно «удачно» ситуация складывается сейчас, когда этот бизнес ушел в тень и вопреки «монаршей» воле в резервации не уехал), но и наименьшее их количество.

            Львиная доля налогов – 5 налогов (водный налог, налог на прибыль организаций, налог на добавленную стоимость, налог на доходы физических лиц, налог на добычу полезных ископаемых), а также акцизы, сборы за пользование животным миром и объектами водных биоресурсов и государственная пошлина – составляют доход именно федерального бюджета.

            Таким образом, значительная часть регионов поставлена в экономическую зависимость от субсидий, субвенций, «выдаваемых» федеральным центром при наличии ответственности перед центром же (а не перед гражданами, проживающими на территории региона) за исполнение бюджетных обязательств и социально-экономическое развитие региона в целом (причем критерии этой оценки мало кому известны).

            Вышеобозначенные процессы получили свое развитие и на уровне местного самоуправления.

В результате реформы местного самоуправления, проведенной в 2004 году, Россия получила колоссальный прирост числа муниципальных образований с нищими бюджетами, формировать доходную часть которых, например, для сельских поселений, попросту не из чего. Едва ли не единственные источники дохода для них, при условии отсутствия поддержки со стороны региональных властей, – арендная плата за землю, арендная плата за муниципальное имущество и земельный налог.

При отсутствии хоть сколько-нибудь серьезного экономического базиса решать вопросы местного значения значительная часть муниципальных образований совершенно неспособна. Единственный способ решения насущных проблем каждого отдельно взятого муниципального образования – лояльность к региональной, а, соответственно, и федеральной власти.

            Изложенное выше означает, что правящая элита, оставаясь «у руля» способна влиять на любые процессы на любом уровне от московского Кремля – до самого отдаленного села. Причем, учет интересов граждан уже имеет значение лишь постольку, поскольку это оказывает влияние на итоги выборов, которые, впрочем, можно срежиссировать заранее, устроив массовые PR-акции в период предвыборной кампании, изобразив «заботу о народе», посредством выезда на места кандидатов от «правящей» партии, с привлечением лояльных к этой партии чиновников, которые в честь такого события примут определенные меры, сдвинут решение каких-то вопросов с «мертвой точки», кого-то из чиновников публично обругать, и публично же «заставить» отчитаться и что-то сделать (тут же включить горячую воду, запустить работу предприятия, обеспечить выплату долгов по зарплате, залатать вековую дыру в дорожном покрытии на центральной улице), кого-то даже демонстративно уволить, не забыв обеспечить ему дальнейшее трудоустройство за оказанную демонстрационную услугу.

            На фоне всего этого общество, формально и участвуя в выборах, реально не имеет никакого отношения ни к политической жизни в стране, не способно повлиять на расстановку политических сил ни в Государственной Думе, ни в Собрании депутатов своего же сельского поселения. Для снижения уровня общественного беспокойства по поводу свертывания демократии и фактического отстранения граждан от политической жизни, предлагаются суррогаты – ТОСы, общественные движения, естественно, прокремлевские, потому как все иные объявляются экстремистскими, маргинальными, или, по выражению господина Председателя Правительства Российской Федерации В.В. Путина, «повторюшками». Ни то, ни другое, ни третье в условиях медиа-вакуума, старательно создававшегося в России в последние годы, проверить, увы, невозможно. И обществу оставлена только одна задача – одобрять решения «партии и правительства», выражать восхищение и ходить на, де-факто, безальтернативные выборы.