Хребтинушка

Границы районов, где нет больших дорог, это как затерянный мир какой-то, где нет даже дорожных указателей, разве только самодельные, как на фото.

Да и кому здесь ездить-то? Начальство тут не бывает, даже перед выборами, потому что старики все уже поумирали, а дачники, составляющие перелётное временное население сих отдалённых мест, голосуют по месту прописки, то есть, в городах. Поэтому тут нет ни дорог нормальных, ни дорожных указателей, ни интернета, а часто и сотовой связи – вообще нет. И странным может показаться, как тут вообще жизнь-то ещё осталась?

Зато нет здесь и смога, тараканов и чиновников, и население местное выживает лишь то, что обладает находчивостью и чувством юмора, без которого жить тут было бы совсем тоскливо. Ведь даже в магазин за хлебушком надо ехать часто с десяток километров, а случись болезнь или ещё какая надобность, то надо ехать аж в райцентр, до которого порой (в распутицу) – почти как до Марса, одинаково недостижимо.

Вот такая забытая деревня есть и на окраине Вышневолоцкого района, на границе со Спировским. Называется – Хребтово. Судя по самодельной табличке с названием деревни, народ тут на власти напрасно не надеется, а всё необходимое для себя делает сам, как вот эту табличку. Ещё и не унывает при этом – эва, какую барышню тут нарядили и поставили у въезда в деревню! Как звать жительницу деревне Хребтово? Почему-то на ум пришло слово – Хребтинушка.

Хребтово, Хребтинушка – от слова "хребет", позвоночник. То, что держит на себе всё остальное в организме. Это как русский крестьянин (который ныне в Тверской губернии занесён в Красную книгу, как вымирающий вид) – он всю жизнь всю страну на своём хребте держал, кормил и поил, за это и обираем был властями, и презираем всевозможным городским быдлом, от былых полуфранцузских помещиков (знавших французский лучше русского) до современных гламурных "тёлок" и недорослей, обзывающих всё отсталое – "деревенщиной" и знающих только англо-саксонский суржик и мат, но не родной русский язык.

Так вот, стоит эта Хребтинушка на окраине своей Богом и властями забытой деревни, улыбается всем редким проезжим (пеши сюда не ходят – далёко больно), а чаще – пробегающим мимо лисам да зайцам, и – ничуть не унывает! Даром что простенькая и старая у неё одежоночка, а денег в сумочке – ни шиша, но для неё это – мелочи жизни! Радостно раскинула она свои объятья, готовая облобызать любого заезжего добра молодца (но, по "моде" правительства, надела резиновые перчатки, шоп не заразиться этим, вирусом, от проходимцев разных).

Этой весной заметил у неё обновку – кофточка новая, да шляпка соломенная… Форсит, деревенская красавица! ) Зато не ноет – ни на плохую погоду, ни на плохое правительство, ни на отсроченную пенсию, до которой ещё не каждый доживёт…

Иная городская девчушка изноется вся – и прыщи у неё, дескать, на лице, и диаметр талии – не тот, и одежоночка-то – уже не по самой последней моде… А эта – ничуть не горюет ни за лицо своё (прямо скажем – не эталон красоты), ни за фигуру (чуток инвалидную – перекорёжило, знать, от тяжёлой жизни). И этим своим неунывающим характером вызывает по крайней мере уважение к себе! Не ноет. Не жалуется. В дождь и ветер -  стоит себе у просёлочной дороги и привечает редких тут гостей… И не унывает.

Вот так и народ наш, в лучшей своей части, тоже не надеется ни на кого. Не верит в президента и правительство, не ждёт от них добра и подачек, а живёт, как Бог даст, надеясь только на себя и не горюя про того, чего не дал. Нет – и не надо, проживём, как-нибудь, и так, сами!

И держится за родную землю – до последнего! Не уезжает, даже из таких глухих деревень, пока может. Когда уж ни работы тут не осталось, ни дорог, ни торговли, ни школ, ни медпунктов – ни-че-го! Наполеона пережили, Гитлера пережили, неужто уж нынешних … не переживём?