В Твери вечер 30 декабря 2023 года был морозным, единственное, оставшееся в городе Трамвайное Информационное Агентство передавало последние новости о том, что сугробы снега дошли до уровня третьего этажа.
Заматеревший, но растративший некогда роскошную шевелюру тролль Филл сидел перед экранами своих компьютеров и с двух рук набирал сообщения разным собеседникам. Он уже давно не советовался с Кубинцем - тайны мастерства были полностью постигнуты. Приближалась ночь, последние собеседники с другой стороны экрана легли спать. Вставив везде последнее слово, Филл посмотрел на часы и решил, что пора идти. Вот уже девятый год он саботировал строительство ближайших домов, воруя ночами кирпичи со стройки, но нет, не подумайте чего плохого, он не брал их себе. Филл прятал их в ближайшей роще, чтобы летом продолжить мостить ими берега Благоухающей реки.
……
Главный врач города возвращался домой с работы. Он подгонял водителя, чтобы тот ехал быстрей, но даже мигалка не помогала пробиться через мертвую городскую пробку. Андрей Брянский с грустью смотрел в окно на пустые трамвайные пути, огороженные массивными чугунными столбами. Трамваи не ездили уже 6 лет, и на рельсы сваливали снег, чтобы расчистить хотя бы одну полосу для проезда автомобилей. Последний автобус в городе был замечен около года назад, чтобы продержаться еще, ему не хватило совсем чуть-чуть. Сейчас, проработав пять лет во властных структурах, Брянский уже отчетливо понимал, почему выделенные некогда огромные деньги, растворившись во мраке, никак не помогли возродить столь милый душе трамвайчик.
Представительская иномарка, крякая, тащилась за последним троллейбусом города, не имея возможности посредине стен снежного отвала его обогнать. Зажатый толпой народа, в углу траллика ехал Гербов С.К., он возвращался от своего старого друга Светлого, который лежал в реанимации после третьего инфаркта, вызванного неравной борьбой за правильное распределение оставшихся городских копеек. Гербов С.К. тоже смотрел в окно и, сжимая в кулаке шнур от мыши, с ненавистью думая о банде Федьки Паинта, которая, разрисовав последние свободные поверхности на улицах города, начала вламываться в квартиры обычных горожан и вершить великое искусство внутри жилых помещений.
Москва накануне нового 2024 года сияла. Миллиарды ярких огней освещали довольных жителей, по безупречно чистым улицам неслись миллионы машин.
Молодой председатель комитета Государственной Думы РФ по транспорту Егор Александров с сияющей улыбкой вышел из кабинета президента страны В.В. Путина. У него было отличное настроение, сегодня на самом высоком уровне утвердили его новый проект - строительство моста через Берингов пролив.
Прошло 10 лет.
Россия замерла в ужасе….
"Двести тысяч человек! Было в них что-то общее для пришельца с Земли. Наверное, то, что все они, почти без исключений, были еще не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего гордого и свободного человека. Они были пассивны, жадны и невероятно, фантастически эгоистичны. Психологически почти все они были рабами – рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом – рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов. Огромное большинство из них ни в чем не было виновато. Они были слишком пассивны и слишком невежественны. Рабство их зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и вновь порождали рабство. Если бы они все были одинаковы, руки опустились бы и не на что было бы надеяться. Но все-таки они были людьми, носителями искры разума. И постоянно то тут, то там вспыхивали и разгорались в их толще огоньки неимоверно далекого и неизбежного будущего. Вспыхивали, несмотря ни на что. Несмотря на всю их кажущуюся никчемность. Несмотря на гнет. Несмотря на то, что их затаптывали сапогами. Несмотря на то, что они были не нужны никому на свете, и все на свете были против них. Несмотря на то, что в лучшем случае они могли рассчитывать на презрительную недоуменную жалость…
Они не знали, что будущее за них, что будущее без них невозможно. Они не знали, что в этом мире страшных призраков прошлого они являются единственной реальностью будущего, что они – фермент, витамин в организме общества. Уничтожьте этот витамин, и общество загниет, начнется социальная цинга, ослабеют мышцы, глаза потеряют зоркость, вывалятся зубы. Никакое государство не может развиваться без науки – его уничтожат соседи. Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и приспособленцев, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и, в конце концов, опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей. Можно сколько угодно преследовать книгочеев, запрещать науки, уничтожать искусства, но рано или поздно приходится спохватываться и со скрежетом зубовым, но открывать дорогу всему, что так ненавистно властолюбивым тупицам и невеждам. И как бы ни презирали знание эти серые люди, стоящие у власти, они ничего не могут сделать против исторического прогресса, они могут только притормозить, но не остановить. Презирая и боясь знания, они все-таки неизбежно приходят к поощрению его для того, чтобы удержаться. Рано или поздно им приходится разрешать университеты, научные общества, создавать исследовательские центры, обсерватории, лаборатории, создавать кадры людей мысли и знания, людей, им уже неподконтрольных, людей с иной психологией, с иными потребностями, а эти люди не могут существовать и тем более функционировать в прежней атмосфере низкого корыстолюбия, кухонных интересов, тупого самодовольства и плотских потребностей. Им нужна новая атмосфера – атмосфера всеобщего и всеобъемлющего познания, пронизанная творческим напряжением, им нужны писатели, художники, композиторы, и стоящие у власти вынуждены идти и на эту уступку. Тот, кто упрямится, будет сметен более хитрыми соперниками в борьбе за власть, но тот, кто делает эту уступку, неизбежно и парадоксально, против своей воли, роет тем самым себе могилу. Ибо смертелен для невежественных эгоистов и фанатиков рост культуры во всем ее диапазоне – от естественнонаучных исследований до способности восхищаться музыкой…"
Ябасня!
Случился как-то раз в лесу огромный срач.
И вроде повод важный, но...
Ведь как обычно - скажешь лишь пустяк,
Всегда найдётся полуграмотный дурак,
Который слово поперёк горазд озвучить.
ПриМата самка как-то собралась к подруге,
И надобно заметить, други,
Что знались только шапочно они, до той поры,
Покуда кумушкам возжа не задралась под хвост.
Причём одна и та же.
Вот.
Ну, и для ясности, ПриМата самку мы Гербатой назовём,
Другую назовём Чернышкой, абы не запутаться потом.
Сдружило их одно - тропа.
Да не простая тропка, что в сём лесу полно,
А та, что из железного проката, да прям на шпалы кладена.
Но больше их сдружили те,
Кто ту тропу от недоумков разных
(что так и жаждят всю её убрать,
абы пустить в леса ещё повозок боле,
хоть и сейчас от них не продохнуть),
Изволили столь страстно защищать.
И тут же вой подруги взвили до небес.
"Куда, защитник, ты с такою мордою полез!
Ты идиот и дурака кусок!
Ты в жизни ничего не смог!
Безграмотен и хамоват!
(Ведь за собою сложно сё заметить)"
И прочее... И далее... И так...
Дошло уж до смешного. Например,
Гербату - в двоеточиях и скобочках застлало.
Чернышка - в бреднях стала всех изобличать...
И с той поры в лесу спокойствия не стало.
Хотя казалось нужно сделать мало -
Двум кумушкам лишь жопы в руки взять,
(При этом просто перестав орать)
Да и спокойно сделать
Так, что б их мечта немного ближе стала...
Но...
Видно, всё не в прок - и в каждой жопе лень отыщет уголок.