В дальней деревне Пестово в Лесном районе Тверской области, на самой границе с Новогородчиной, в столетнем доме живут супруги Орловы. Александр Михайлович искусный резчик по дереву, самоучка, выработавший собственный почерк. Мы побывали у него в гостях, погуляли по окрестностям, зашли в старую деревянную церковь, которая постепенно разрушается, конечно, посмотрели удивительные яркие работы с птицами и животными, ну и поговорили о жизни в деревне, где нет магазина, не ходит автобус и не ловит мобильная связь.
- С антенной мы. Горожане посоветовали. Антенна на чердаке стоит, телефон такой же сотовый, с ней ловит. А с обычными телефонами на гору в Кривой Горе надо заезжать и там ловить. Хозяйка-то моя уехала за лекарствами. Нам сейчас в Лесное не попасть, у нас шофёра на автобус нет. Раньше по пятницам автобус туда ходил, а теперь – нет. Домов в деревне много, но не везде живут - постоянно, наверное, девять – десять семей. А так, дачники в основном, - рассказывает Александр Михайлович.
Он долго трудился лесником, но уже много лет не работает. Сердце не позволяет. В свои 62 года пережил два инфаркта, первый – в 2007 году. Когда со вторым инфарктом увезли в Удомлю, должны были на операцию в Тверь доставить на вертолёте, но в удомельской больнице Александр Михайлович подхватил ковид. Так с тех пор на операцию больше и не собрался. "Это же надо анализы сдавать ездить, мне это не по здоровью. Как припечёт – сами отвезут", - говорит он.
После первого инфаркта Александр Михайлович получил группу инвалидности, работать дальше он уже не мог. Но и сидеть без дела ему трудно. Так и начал резать по дереву.
Деревянные картины
- Я, когда в школу ходил, мы на фанере выжигали картинки и раскрашивали их. Я рисовал немножко. Учился рисованию в четвёртом классе, кувшин нарисовал и светотени, может ещё что, ну и на черчении рисовали гайки. И всё. Нету познаний-то. Даже интернета нету, так бы там посмотрел. Поэтому так. Из головы всё берёшь, как получилось, так получилось. Раскрашивать трудно без знаний. Художник то быстро, раз-раз краски развёл, знает какую и как. А тут – нет. И потом осталось желание-то рисовать, к дереву-то тянулся. А потому, когда первый-то у меня был инфаркт, в 2007 году, когда маленько пообуркался, время уже зимой было, дали группу. Вот, я, уже, наверное, в 2009-м, примерно, начал. Сам ножички сделал и стал потихоньку вырезать и раскрашивать, - рассказывает Александр Михайлович.
Резьбе по дереву Александр Орлов научился по старой книге. Её сдали в магазин на макулатуру, там она ему попалась на глаза. Тоненькая книжка, изданная в 1954 году. В ней подробно описывалось изготовление ножей для резьбы, досок и, собственно, геометрическая резьба. С того и начал. Ножи, которые он сделал сам, оказались лучше тех, которые можно купить поблизости. Ими и работает. Знакомый обещал привезти ему набор из Финляндии, но начались сначала ковид, потом санкции. Работает Александр Михайлович тем, что есть. Учится по книгам, но до многого доходит своим разумением.
- Мне знакомые москвичи привезли такие книжки, что я в обморок завалился от одного вида, какая там резьба! Но мне слишком долго переучиваться, и я решил дальше резать, как резал, как у меня в голове есть. Говорят, резьба ценится, которая не крашенная - вырезал и покрыл морилкой. А я посмотрел, ну что морилкой-то? Не выделяется ничего. И подумал – раскрашу-ка я. Первые-то не особо получились, а потом пошло. Получаться стало, смотрю. Мне говорили, что надо вот так, а я стал делать, как мне самому нравится. А по интернету бы посмотрел, может и стал бы делать как все. А тут уже своё что-то. У нас ещё один тут в районе есть – режет. Кстати, мой бывший начальник, бывший директор лесхоза. Он ко мне заезжал недавно и сказал, давай у нас тут в музее есть место – давай туда свои картины. Вот я неделю назад отправил те, которые по размеру подошли. Так все смотрят, фотографируют приходят.
Резные картины Александра Михайловича победили в муниципальном этапе творческого конкурса, который проводят ко Дню людей с инвалидностью. Работы резчика выставлены в номинации "Золотые руки земли тверской". После муниципального этапа следует зональный, он пройдёт в Бежецке 26 октября. Работы победителя отправятся в Тверь на региональный этап. Как говорит дочь Александра Михайловича Ольга, в прошлом году он занял второе место на зональном этапе конкурса, около месяца после этого унывал, а потом с удвоенными усилиями взялся за дело.
В этом году он представил на суд жюри несколько сложных работ с лицами людей, с птицами. На одной из картин орёл несёт пойманную щуку. Вообще, птицы и животные – его любимые герои для резьбы. Обычно он берёт картинки из детских книг или охотничьих журналов. По ним режет и раскрашивает.
- Птицы, животные людям нравятся. С ними полегче работать. А лицо человека или маску вырезать проблемно. Надо, чтобы было всё, как надо. А то будет один глаз больше, другой меньше, один туда, другой туда. А птичку – раз-раз. Там полегче. Да и птички очень красивые. Допустим, зимородок. Настолько птичка красивая, если разукрасить. У нас есть тут, я видел. Близко не подпускает к себе. Осторожный. Он рыбку ест. Небольшой такой. Грудка жёлтая с розовым, спина синяя, ярко-коричневая голова и клюв такой длинный. Он вообще, как изумрудный, когда посмотришь, как летит!
Для резьбы подходит не всякая древесина.
- С деревом проблемы. Я делаю картины в основном из ольхи, из липы хорошо, но липу трудно тут достать. В деревне-то она есть, но не будешь же гадить в деревне, да и за это дело накажут. А вот бобры, если где заведутся, может свалят осину или что-то ещё, смотришь по берегу рядом. Ствол можно отпилить пилой. А потом надо распилить на доски по толщине, там тоже не всегда выходит ровно, пилишь – один конец потолще, другой потоньше. А потом дальше строгаешь эту доску, чтобы она поровнее была. Потом, когда она подсохнет, её ещё выгибает. В центре ствола доска хрупкая, нужно ближе к краю брать, а с краю, как слои раскрываются, так её и выгибает. Тоже проблема. А я с этим не борюсь. Какую доску выгнет, вырезаю с той стороны, которая выпуклая. Вон икона есть, она тоже по дереву расписана. Я где-то слышал или прочитал, наверное, по радио говорили, из липы иконы делали, соединяли, склеивали, потом чем-то покрывали, какой-то смесью, а потом по ней уже икону рисовали. А я вот не знаю, какой смесью. Хотя всякую литературу потом приобретал. Даже, когда на выставки брали картинки, мне дарили книжицы хорошие по резьбе. Я был очень рад. Остальные-то подарки что – положил, да лежит. А тут книжка. Я обожаю книжки.
Книг по резьбе у Александра Михайловича много, он их с удовольствием показывает. Да и сам не прочь пересмотреть. Там он ловит вдохновение. Он вообще большой ценитель красоты. Долгое время увлекался фотографией. В семье хранятся альбомы фотографий с окрестными пейзажами, отдельный альбом с садовыми цветами, которые в разное время цвели у Александра Михайловича с супругой в палисаднике.
В доме у них помимо множества деревянных картин есть резные потолочные плинтуса, сохранились две действующие печки, одна из них – русская. Её используют для сушки грибов, Марина Николаевна в ней печёт пироги и запекает картошку. А вот резных наличников на окнах их дома нет. В своё время, когда дерево было доступнее, он их не сделал, а сейчас очень уж дорого. На них нужна особая доска, без сучков, ровная, за неё сейчас просят большие деньги, говорит хозяин дома.
Столетний дом
Александр Михайлович Орлов родился, вырос и всю жизнь прожил в деревне Пестово. Живёт он с супругой Мариной Николаевной в родовом доме. Дочка Ольга со своей семьёй живёт в окружном центре – в Лесном.
- Этому дому больше ста лет, - рассказывает Александр Михайлович. – Его построил мой дед. В Первую мировую он попал в плен в Германии. Они втроём смогли сбежать, добрались до Швейцарии. Там их, как интернированных, приодели, дали денег. У меня даже его фотография осталась: он в пиджачке и жакетике. Деньжата-то были после этого. И они построили двухэтажный дом и ещё один под магазин. Потом пришло время раскулачивания и один дом кто-то забрал. В 49-м году, или в каком-то около, дед умер. А уже в 50-х дом подрубали. Шабашники ходили по деревням, бабушка их просила. Она говорила, что золотой червонец, который обычно под правый угол кладут, упёрли втихаря. Вот дом с тех пор стоит подрубленный. Как после революции созданный, так и стоит. Подрубить пришлось, потому что время подошло, начало внизу портиться.
Семья Александра Михайловича пострадала в годы террора.
- У двоюродного брата раскулачили семью отца. Там тоже дед прошёл Первую мировую. Так в семье говорят, что раскулачили его за то, что у него была железная кровать. Расстреляли его в Твери, как кулака.
Барыня, которая до революции жила в имении в Пестово, отдала свой дом под школу. Да только сейчас никакой школы здесь уже нет.
- Раньше-то народу было много. Коров, наверное, держали больше тридцати штук, помимо остальной скотины. У нас было у матери две коровы и телята, и поросята, и овцы. Тут были две фермы, клуб, медпункт, школа, библиотека. Я посчитал, одних ребятишек человек 90 было. Не то что одним разом, примерно рядом, одного возраста. Народ утром скотину выгонит, приятно побеседовать. Пастух у нас был дед – участник войны. У него рожок был, сделанный из бересты, он шёл и дул в него. Это было очень приятно. Сейчас вспоминаю, гоняли даже на ту сторону Мологи, поля-то все засеяны были, был забор, который каждый год подновляли, и с той стороны тоже. На моей памяти в детстве: коровы переплывают, за коровами овцы плывут, и свиньи туда тоже. Это было очень интересно.
Перемены начались ещё в годы Перестройки. Когда у людей перестали принимать молоко, они стали забивать скот.
- Коров же много, молока они дают много, девать некуда, вот и забивали. Теперь у нас в деревне одна корова. Она старенькая, но молоко даёт. Вот они (владельцы коровы – прим. ред.) возят туда, где заказывают. Они продают молоко, делают сметану, сыр, масло. Она, корова эта, грамотная. В Никольском стадо осталось, там бык есть. Она самостоятельно туда ходит, когда ей надо. А потом идёт домой. А так бы как – надо вызывать осеменатора, чтобы покрыть.
История деревни Пестово, в общем-то, не уникальная. Такие же процессы происходили практически везде в России.
- Люди-то были уже в годах. Стали умирать, сил стадо держать нет. Да и кто будет держать? Молодёжь стала разъезжаться. Не стало работы. Всё разрушили. В Перестройку началось, а Ельцин добавил. Нам зарплату не платили, я в лесном хозяйстве работал, мы там даже начинали возникать, а что начальники сделают? Зарплату выдавали через магазин продуктами. Хозяйке, она в совхозе бригадиром была, выдавали в совхозе продуктами. Надо было учить дочь. Но денег нету. У отца после дома остался шифер, мы этот шифер продали горожанам и дочь на учёбу отправили. А так, всё равно весело было. Особо не расстраивались. Помоложе были.
Сейчас в Пестово можно увидеть и старенькие домики, и вполне современные коттеджи. "Люди сюда приезжают отдыхать, на пенсию. Работы-то нет", - поясняет резчик. Он называет их "горожанами". Ничего против них не имеет, лишь бы природу уважали и старину.
- А то вон из Пестово (Новгородской области – прим. ред.) приедут на лодках с моторами, и что делают?! Браконьерят по страшному, вылавливают рыбу, вообще о будущем не думают, - сокрушается Александр Михайлович. Он и сам рыбак, любит посидеть на берегу с удочкой или спиннингом, да и с лодки ловит. Но не злоупотребляет. А зачем? Поймал на готовку и хватит. Самых крупных экземпляров они с женой фотографируют. Хотя тащить из воды большую тушу ему уже тяжеловато. Сердце.
По соседству с домом Орловых пустует старый деревянный дом. Крепкий, тёмно-коричневый, с высоким крыльцом. Окна его выходят прямо на Мологу. Это дом родни Александра Михайловича. Его хозяйка сейчас на Украине, связь с ней оборвалась. Она художница, в детстве и юности приезжала сюда на каникулы к бабушке. Да и потом наведывалась. А сейчас родственники не общаются и не знают, где она и что с ней. Дорожка к дому заросла, вплотную к крыльцу подступают молодые деревца.
А прямо через неглубокий овражек от этого дома и светло-сиреневого дома Александра Михайловича в плотных зарослях всё ещё стоит старая деревянная церковь. Крышу колокольни уже повело, крест наклонился, но пока не упал.
Церковь Сергия Радонежского
К церкви через заросли ведёт еле видная тропинка. Местами она проходит по скользким старым доскам. У церкви было два каменных крыльца, одно из них растащили, эти камни лежат по периметру церковного кладбища, очень старого, от которого почти ничего не осталось. В советское время в церкви был склад, хранили зерно.
- Тут такая была резьба по дереву! Это изумительно: розы, виноградные кисти, столбики витые. Такая краска была нежная – розовая, синяя, позолота. И были иконы, столько было икон! Здесь был иконостас, там второй иконостас, всё в иконах было, и тройная была. Пока склад здесь был, был сторож – никто ничего не трогал. А когда всё забросили в 80-е годы, туристов ехало много, они стали потихоньку воровать. Иконы не знаю кто вынес, наверное, кто-то хотел обогатиться. Отец мне рассказывал, что крыша на этой церкви была голубая, а на куполах были позолоченные звёзды. И на солнце это всё сияло. А стёкла были цветные. В процессе безбожия все разрушили. Я находил потом кусочки стекол, приносил домой. Тут были три печки, отделанные кафелем. Я это застал ещё в детстве.
По словам Александра Михайловича, церковь построили на деньги бывшего крестьянина, который смог разбогатеть после отмены крепостного права. Это было, как считают местные, в первой трети 19 века. Росписи на памяти резчика не подновляли, но, как рассказал ТИА краевед Павел Иванов, скорее всего они появились в начале 20 века. Эту церковь возвели на пригорке у Мологи, в очень красивом месте. А первая деревенская церковь стояла ниже, её давно нет, она была 1611 года постройки.
Церковь Сергия Радонежского, построенная на деньги бывшего крестьянина, много лет разрушается. Но в ней до сих пор сохранились удивительные фрески. Для росписи использовались такие яркие краски, что они сохранили цвет по сей день.
Александр Михайлович рассказывает, что церковь начинали восстанавливать. На эти цели два спонсора выделяли деньги. Оба - предприниматели, которые сделали бизнес в больших городах, а в память о детстве, которое проводили в Пестово, решили пожертвовать на восстановление храма. Но оба неожиданно умерли, и деньги куда-то делись. Храм вроде бы начинали возрождать, внутри церкви стоят леса, но дело заглохло.
Возле церкви есть старая могила одного из священников, служившего здесь. Его потомки сюда приезжают, хотя внуку уже за 90 лет, он как-то не так давно был, говорит резчик. Живёт сейчас возле Завидова. Дорога до Лесного сейчас хорошая, сделали в прошлом году, а вот дальше – чуть больше 20 км – грунтовая. Но тут много лесозаготовки, дорогу регулярно грейдерят. Хотя, конечно, ехать по ней всё равно утомительно.
В деревню приезжает автолавка, но не каждый день. В Пестово сейчас постоянно живут два ребёнка: одного школьный автобус возит в Лесное, второй уже поступил где-то в колледж.
К Орловым часто приезжает дочка Ольга, привозит внуков. Старший-то уже поступил, можно сказать, вылетел из гнезда. А младшенькая часто гостит. Да и дочка не забывает. Вот как-то пошли они в лес за морошкой: Александр Михайлович, Марина Николаевна и дочка с внучкой. Как вдруг им встретились медведица с медвежатами.
- Я видела только, как папа снял свою кепку и поднял. А дочка видела медведицу и очень испугалась. Слава Богу, медведи тогда сами убежали от нас. Папа к ним спокойно относится, он эту медведицу часто видит на берегу, когда на лодке плавает рыбу ловить. Уже узнаёт её, здоровается. Мы называем её его подружкой, - рассказывает Ольга.